— Обыкновенно да, — так же вяло и фальшиво улыбнулся Курт. — Лучше б, разумеется, было иметь себе соперника, но в игре против самого себя тоже есть свои плюсы; в конце концов, именно себя одолеть зачастую и трудней всего. Проверено не единожды… Хочешь, научу? Хоть будет чем убить время в мое отсутствие, если мне вновь потребуется уйти одному.
— Не думаю, что я это постигну, — покривилась Нессель; он отмахнулся:
— Чушь. Меньше слушай высокородных зазнаек; на самом деле — это просто. Единственное, что нужно — запомнить правила, по которым полагается переставлять каждую фигуру, а остальное всецело во власти твоей выдумки… Двигайся ближе. Двигайся, двигайся; обещаю, что под стол не спрячусь.
— То есть, я должна остаться тут одна? — уточнила Нессель, исподлобья глядя на то, как он копается в дорожной сумке. — На всю ночь?
— Никто не будет знать, что меня нет, — вынув, наконец, веревку, повторил Курт уже во второй раз и поднялся с корточек, ногой задвинув сумку под кровать. — Для того и выбираюсь вот так, тайно. Тебе ничто не грозит.
— Ты не в заботе о моей безопасности так выбираешься, а чтобы никто не знал, куда ты направился и что вообще куда-то направлялся, — хмуро возразила она. — К той женщине идешь?
— Не совсем, — мотнул головой Курт, отвернувшись, дабы она не видела его лица, и не зная, поможет ли этот детский трюк вкупе с высказанной полуправдой оградиться от всепроникающего взора ведьмы. — Хочу кое-что проверить и кое за кем проследить; и поверь мне, тебе там делать нечего совершенно… Оружие есть?
— Сам же знаешь, что есть… Стало быть, мне ничего не грозит, — размеренно повторила Нессель, — но ты спрашиваешь, есть ли у меня оружие?
— Никогда нельзя быть слишком готовым, — пожал плечами Курт, привязывая веревку к ножке кровати. — Когда спущусь, втяни ее и закрой окно на задвижку; вернусь я утром, посему она мне больше не понадобится.
— И ты мне, конечно же, не расскажешь, где ты будешь шляться до утра? — насупилась Нессель; он усмехнулся, усевшись на подоконник:
— Вот я и дожил до этого дня: женщина задает мне такие вопросы… Поговорим, когда возвращусь; все будет зависеть от того, что мне удастся узнать. Не забудь запереть ставню на задвижку, — повторил Курт уже серьезно и, подергав за веревку, кивнул: — Сядь на кровать. Она и так тяжелая, но… на всякий случай.
— А что мне делать, если утром ты не вернешься?
— Я вернусь, — отмахнулся он; ведьма насупилась, зло шлепнувшись на постель и пробормотав под нос нечто неразборчиво-ожесточённое, и Курт вздохнул: — Хорошо, ты права. План действий надо иметь и на этот случай тоже… Если со мною что-то случится, не обращайся к нашим в Бамберге; иди в тот трактир, где мы были сегодня днем, и расскажи всё Яну — вообще всё. Пусть немедленно валит из города вместе с тобой и отыщет Бруно. Он придумает, как.
— И этот охотник будет со мной тетешкаться, а не пошлет куда подальше?
— Он — будет, — кивнул Курт уверенно. — Но еще раз, главное: не вздумайте сунуться в Официум. Это — понятно?
— Веришь бродячему жулику больше, чем своим собратьям?
— Чем кой-каким из них — да, — вздохнул Курт, бросив взгляд на пустынную улицу, и повторил снова: — Закрой за мною задвижку.
Нессель кивнула, вздохнув и упершись ладонями в кровать, словно надеясь таким образом придать этому и без того массивному деревянному монструму лишнего веса, и Курт улыбнулся ей — натянуто и нарочито жизнерадостно.
Вниз он спустился в два прыжка, поморщившись, когда слегка не рассчитал первый толчок и подошва соскользнула, едва не угодив в окно этажом ниже; Нессель появилась наверху молча, втянула веревку внутрь и, не задержавшись у окна, аккуратно, без стука, закрыла ставню. Курт на миг замер, прислушиваясь; внутри трактира и на душных безлюдных улицах царила тишина, лишь сверчки надрывались во всю мощь, будто стремясь заполнить неестественную пустоту и безмолвие. Та же тишь и пустота сопровождали его по извивам холмов между домами, и единственным живым существом, встреченным на пути, была откормленная ленивая кошка, вальяжно развалившаяся у одного из мостиков и проводившая майстера инквизитора равнодушным взглядом.
К нужному дому Курт вышел спустя несколько минут; остановившись чуть поодаль, вновь замер на мгновение, оглядываясь и вслушиваясь, и, быстро прошагав к двери, тихонько стукнул в створку — один раз. Дверь приоткрылась почти тут же — ненамного, только чтобы позволить ему проскользнуть в неширокую щель — и без единого звука закрылась за его спиною, лишь едва-едва прошуршав засовом в петлях.