По поводу необычного названия Берроуз сказал: «Однажды, когда мы сидели и писали, по радио сообщили о пожаре в цирке, и в репортаже прозвучала такая фраза… и мы решили ее использовать».
В интервью 1967 года для «Парижского Ревю» Джек Керуак так вспоминал о происхождении названия:
«Да, „Бегемоты“. Как-то вечером мы с Берроузом сидели в баре, и радио передавало новости, мол, египтяне атаковали, и так далее, и тому подобное… а потом сказали про пожар в лондонском зоопарке, как бушевало пламя, и как бегемоты сварились прямо в своих бассейнах — спокойной ночи, спасибо, что нас слушали… вот Билл и обратил на это внимание, он всегда замечал такие вещи».
По еще одной версии, пожар случился в зоопарке Сент-Луиса. Однако скорее всего то сообщение касалось пожара в цирке Барнума и Бэйли в Хартфорде, штат Коннектикут, 6 июля 1944 года — «день, когда клоуны плакали». В тот вечер в огромном шатре находилось почти семь тысяч человек — и вдруг все оказалось охвачено пламенем. Три минуты спустя опоры обрушились и горящая крыша погребла всех под собой. Через шесть минут на месте цирка остались лишь дымящиеся головешки. Погибли по меньшей мере сто шестьдесят пять человек, и около пятисот были ранены, многих просто затоптали в панике. Оказалось, что брезент шатра был пропитан водонепроницаемой смесью бензина и парафина, огнеупорной с точностью до наоборот.
Трагедия в Хартфорде произошла всего через несколько дней после первого визита Берроуза к Керуаку в его квартиру на Сто восемнадцатой улице в конце июня — начале июля. Во время пожара лошадей, львов, слонов и тигров успели вывести, а бегемотов там не было вообще. Карликовый бегемот погиб в другом пожаре — в 1940 году, в цирке братьев Коул в Рочестере, штат Индиана, вместе с еще семнадцатью экзотическими животными, такими как ламы и зебры. В Кливленде, штат Огайо, в цирке братьев Ринг-линг 4 августа 1942 года, когда загорелись помещения для животных и их погибло больше сотни, включая два десятка, которые разбежались в панике, охваченные пламенем, и были застрелены полицией. Подобные ужасные, абсурдные и трагикомические ситуации особенно забавляли Берроуза. Возможно, сварившиеся бегемоты были одной из его постоянных шуток и вспомнились в момент того радиосообщения.
Согласно другим источникам, например, по словам Аллена Гинзберга, бегемоты могли возникнуть из «нарезки», созданной в ходе любительских экспериментов со звукозаписью, которые проводил Джерри Ньюмен из Колумбийского университета. Он дружил с Берроузом и Керуаком, увлекался джазом и записывал на грампластинки квартирники и концерты в клубах на Пятьдесят второй улице. Его записи Арта Татума 1940–1941 года находятся в ряду особо ценимых раритетов.
В своем позднем романе «Тщеславие Дулуоза» Керуак так описывает совместную работу с Берроузом зимой 1944–1945 года:
«Старина Уилл ждал очередного чудовищного творения, вышедшего из-под пера своего юного друга, то есть меня, и наконец, получив его, с насмешливым интересом выпятил губы и углубился в чтение. Закончив, кивнул и возвратил написанное в руки автора. Пристроившись на краешке стула у ног великого человека у себя в комнате или в его квартире на Риверсайд-драйв, я восторженно ждал вердикта и, не получив ничего, кроме кивка, пролепетал, невольно краснея:
— Ну как, что ты думаешь?
Хаббард снова величественно кивнул, словно Будда, вышедший из нирваны, чтобы снизойти до уродливых нелепостей жизни, соединил кончики пальцев, взглянул на меня поверх них и изрек:
— Неплохо, неплохо.
— А… поконкретнее?
— Ну… — Он снова выпятил губы и с иронией взглянул на стену, словно приглашая разделить юмор ситуации. — Вообще-то я не думаю. Мне просто нравится, вот и все».
К началу весны машинописный текст «Бегемотов» был готов. В письме от 14 марта 1945 года Керуак писал своей сестре Кэролайн:
«Наша с Берроузом книга сдана в издательство „Саймон и Шустер“, и там ее читают. По существу, это портрет „потерянной“ части нашего поколения, жесткий, честный и в высшей степени сенсационный. Текст хорош, но мы не уверены, что такой тип литературы достаточно востребован в наше время. Однако после войны несомненно хлынет мощный вал литературы потерянного поколения, и нашу книгу на этом поле трудно будет превзойти».
Берроуза занимал тот же вопрос. Как мы знаем, издательство «Саймон и Шустер», так же как и несколько других, отвергло рукопись «Бегемотов». Однако Керуак продолжал работу. Летом 1945 года он переделывал роман, называя его то «История Филипа Туриана», то «История Райко и Туриана», то «Я хочу быть тобой». В неоконченной новелле «Явление Орфея», написанной в то время и опубликованной лишь в 2005 году, он выводит себя и Люсьена Карра под именами Майкл и Пол, а также включает персонажей, прототипами которых были Гинзберг и Берроуз.