Мы пошли перекусить в «Гамбургер Мэри», где он снова принялся обсуждать Филипа: что тот имел в виду, когда сказал то или это, и стоит ли ему звонить или лучше заявиться без предупреждения, любят ли друг друга Фил с Барбарой на самом деле, и если да, то как их поссорить. Я ел и приговаривал: да, почему бы и нет, понял, и все такое прочее — но уже не слушал. Сколько можно, год за годом одно и то же.
После ужина я пожелал ему спокойной ночи и отправился на работу в свой бар.
Заведение называется «Континентальное кафе». Его широкие раздвижные двери все лето открыты, так что можно сидеть за столиком и глядеть прямо на улицу. Официанток разрешается угощать выпивкой. Внутри все как обычно: хром, красная кожаная обивка и электрический свет.
Сегодня в баре один гомик, две шлюхи с сутенерами и обычный контингент военных. Трое полицейских агентов в штатском пьют скотч в дальнем конце стойки. Все как обычно.
Я снял пиджак и переложил из него все в карманы брюк. Потом отыскал фартук с длинными завязками, обмотал их вокруг талии и занял место за стойкой, кивнув Джимми, второму бармену. Шпики мне подмигнули. Их обслуживал Джимми — с ног сбился, подавая то скотч, то сигары, то ломтики лимона, то содовую со льдом.
С другой стороны пристроились двое морячков, ими я и занялся. Из музыкального ящика доносилось «Кого мы любим, тех не бережем».
— Эй, приятель, — спросил один, — почему эта бандура никогда не играет то, что заказываешь?
Я махнул рукой.
— Хрен ее знает, все жалуются.
Слышно было, как шпики вешают Джимми лапшу на уши насчет того, какой он классный парень, и его босс тоже, и как он должен хозяина уважать. Эта троица вечно у нас ошивается и пьет бесплатно сколько влезет: хозяин надеется, что они помогут в случае неприятностей.
Один из морячков спросил, куда подевались женщины. Я ответил, что они все в Бруклине, на каждом углу толпятся, и стал растолковывать, как туда доехать. Эти придурки толком ничего не поняли, но все равно ушли. Я забрал их стаканы и ополоснул грязной водой, вот и все мытье.
Тут появился мужчина лет пятидесяти в парусиновых брюках, сером пиджаке и такой же шляпе. Судя по виду, непростой работяга и при деньгах. Глаза осоловелые, явно поддал хорошо, но на ногах стоит твердо. Подошел к стойке с того конца, где шпики сидят, и попросил скотч.
Я стал протирать стойку и вдруг слышу, там у них какая-то перебранка. Тот, в шляпе, то ли спорите официанткой, то ли подшучивает просто, а она его посылает подальше. Один из шпиков встал, обругал этого мужика и велел убираться. Тот начал выпендриваться, мол, а ты кто такой, ну и началось. Сначала его толкнул один, потом другой, и так толкали по очереди, как футбольный мяч, пока не запихнули в угол за телефонную будку, а там прижали к стенке и принялись метелить уже от души. Я ударов тридцать насчитал, он и руки не успел поднять. Свалился как мешок, а они его подняли за шиворот и усадили на стул.
Он начал приходить в себя и стал вроде как отмахиваться, словно мух отгоняет. Шпик подумал, что тот драться лезет, и снова вмазал, да так, что со стула на пол сшиб. Двое других его подняли, отряхнули одежду и нашли шляпу.
— Слушай, друг, кто это тебя так? — спрашивает один.
У мужика глаза совсем остекленели — похоже, сотрясение. Смотрит на того, кто помогал ему встать, и говорит:
— Спасибо.
— Не за что, приятель.
Нахлобучили шляпу на голову, потом один шпик схватил бедолагу за шиворот, другой рукой сзади за пояс, подтащил к выходу и толкнул изо всех сил, так что он перескочил тротуар и врезался в припаркованную машину. Постоял, держась за нее, потом повернулся, посмотрел стеклянными глазами и заковылял куда-то в сторону Шестой авеню.
Его обидчик вернулся от двери, хохоча как школьник. Остальные двое ждали его, прислонясь к стойке.
— Еще скотч, Джимми, — бросил он под общий смех.
В баре все покатывались со смеху, но Джимми выполнять заказ не спешил. Думаю, он с удовольствием подсунул бы этим ублюдкам порцию слабительного.
Через четверть часа тип в сером пиджаке заявляется снова, уже с полицейским. Агенты в штатском сидели все там же, но он их не узнал, только повторял снова и снова, что в этом баре его избили.
Я заметил, как один из них сделал полицейскому знак. Тот обернулся к избитому.
— Что вы от меня хотите, мистер? Вы же сами говорите, что его здесь нет. Это точно то самое место?
— Да, я абсолютно уверен, — настаивает топ; — и если вы не примете меры, я найду, к кому обратиться.
— Держится уверенно, с достоинством, хоть и получил хорошую трепку. Физиономия вся распухла, а он стоит и курит, словно не замечает.