– Ты чего такую рань встала?
Зевнув, травница посмотрела на внучку в недоумении.
– Выспалась, бока болят лежать.
– Раз болят, давай печь растопи, каши навари. А я малость полежу и тоже вставать буду…
После отъезда магов жизнь в Орковке возвратилась в своё русло. Селяне погрузились в привычные заботы: заготовкой сена для животных и сбором ягод и грибов.
Мара занималась домашними делами сушкой трав и грибов, благо самой ходить не надо. Шустрая помощница была лучшей грибницей. Да и ягод к зиме уже одну бочку насобирала под самый верх. А там к осени другие пойдут и опять заботы…
Придя от соседки с кувшином молока, травница вошла в дом и застала Сари, сидевшую за столом, внимательно перечитывающую тетрадь с заклинаниями.
– О-о… ты как быстро сегодня. Много грибов нашла? – увидев, что внучка не отреагировала на ее вопрос, Мара подошла к девчушке. – Ты меня слышишь?
Худенькие плечи помощницы дернулись от испуга.
– Бабушка, вот ты меня напугала!
– Так я говорю, а ты не слышишь. Ну-ка, признавайся, чего выискиваешь?
– Да вот заклинание, как змия усмирить.
– Какого ещё змия? – черные брови травницы сошлись вместе.
– Так Айке хочу помочь!
Улыбаясь, Мара покачала головой. Наклонилась, коснулась губами рыжей макушки.
– Какая ты все-таки у меня глупышка. Дай-ка мне сюда тетрадь, – женщина отобрала материнские записи, смотря со смешинками в глазах на внучку. – Айка и без твоей помощи со змием разберется. Вот как свадьбу ей справят, ты через пару недель у неё и спроси. Захочет она змия у Радима усмирять? Как согласна будет, то тогда и тетрадь верну. Договорились?
Сари кивнула головой.
«Чего-то бабушка лукавит. Я уже всю тетрадь наизусть выучила, а про змиев ничего не нашла».
– Бабушка, я целое лукошко грибов насобирала, только корзину потеряла...
Завидев, как побледнело лицо внучки, Мара внутренне напряглась в тревоге, нахмурила брови.
– Чего случилось? Никак лешего в лесу встретила?
– Лешего?.. Это такой дед с длинной бородой и в грязной одежде?
Травница всплеснула руками, обхватила худенькие плечи внучки, словно сейчас ее помощница исчезнет.
– Никак видела?
– А чего не видеть. Видела… встал, глазками своими мутными водит, на меня посматривает и шепчет: «Пошли со мной, красавица. В тереме будешь жить. Наряды каждый день менять».
Похолодевшие пальчики женщины сильней сжались на плечах внучки.
– Не пошла?
– Чего я у него не видела? Да и противный он какой-то. Отправила его к водяному на болото.
– А леший чего тебе ответил?
– Так ничего и не ответил… раз и исчез. И вообще, странный он какой-то. Бабуш, я чего хотела у тебя спросить...
Из груди Мары вырвался тяжкий вздох облегчения.
– Спрашивай.
– Я вот грибы собирала и на поляну вышла… – Сари замолчала, в волнении стала прикусывать нижнюю губу. – Там… там маленькие кустики росли, а на них россыпь красно-алых ягод. Нижняя губа девчушки затряслась, глаза заволокла мокрая пелена. – Мне так страшно стало. И вот тут всё сжалось от боли, – Сари приложила ладонь к сердцу и, не выдержав внутренней тревоги и тоски, разревелась.
– Ну, чего ты расплакалась, моя красавица? – взяв ручник, травница с заботой стала вытирать бежавшие по бледным щекам слёзы внучки. – Вот дуреха, ягод риски испугалась.
При последних словах бабушки руки девчушки вцепились накрепко в нее. Сари зарыдала в голос, через всхлипы доносилось ее бормотание:
– Страшно… страшно, словно кровь вокруг и душераздирающий вой женщины лес окутывает.
– Ох ты ж, дитя мое, чего удумала.
Всхлипывая, девушка подняла на травницу заплаканное лицо, ее черные ресницы слиплись и потяжелели от влаги.
– Бабушка, чего же она так плакала? – Сари замерла в ожидании ответа.
Мара прошлась ладонью по рыжим волосам помощницы.
– Почудилось тебе. Ягода риски в наших краях редкая. Вкус у нее сладко-кислый. Положишь в рот красную мякоть и сморщишься от ее терпкости. Я по молодости набрела на одну поляну, а больше за всю жизнь и не довелось этой ягоды испробовать. Завтра с тобой в лес пойду, покажешь, в каком месте ты на эту поляну набрела.
Травница вновь коснулась губами рыжей макушки, словно своим поцелуем забирала страхи и душевные терзания внучки.
– Ну, все… Успокоилась? Давай на стол накрывай.
Шмыгнув носом, Сари встала, расставила чашки на столе, налила в них молока, следом нарезала пахнущего рожью хлеба…
На следующий день Мара и Сари долго бродили по лесу, но так и не набрели на поляну с кустиками риски. Не захотел больше лес показывать место с ковром спелых ягод, так испугавшее рыжеволосую девчушку.
Время летит быстро, вот и второй месяц желтого листопада пожаловал. Сари с подругами отправилась за солоновиками, а Мара осталась хозяйничать по дому.
Дверь резко распахнулась, в комнату влетел пятилетний сынишка Чаруши.
– Баб Мара! Баб Мара!..
– Ну, чего тебе, торопыга?
– Баб Мара, мамка за тобой послала. Там тетке Гриде плохо стало.
Травница нахмурилась.
– Что значит плохо? Путным языком объяснить можешь?
– Да почем я знаю. Шла по рынку и упала. Бабки и тетки окружили ее, а она лежит, лицо бледное, как у покойницы.
– Тьфу, на тебя, поскребыш! Ступай… я сейчас!
Подойдя к шкафу, Мара беглым взглядом прошлась по полкам, схватила пузырек с темно-коричневой жидкостью.
– И что с этой молодухой могло приключиться?
Торопливо пробежав по доскам пола, травница вышла из избы. Хмурясь, зашагала в сторону главной рыночной площади.
В каком месте лежит вдовушка, определить можно было сразу. Считай, все село сбежалось посмотреть на лежащую без чувств молодку. Растолкав толпу, Мара присела на корточки. Открыв флакон, поднесла его к носу девушки.
– Давай, вдыхай, а то лежишь тут перед всем селом.
Грида резко распахнула глаза, повернувшись на бок, закашлялась.
– Мара… чего ты мне под нос всякую дрянь пихаешь?
Бабы довольно загомонили.
Нахмурив брови, Грида резко повернулась, с недоумением осмотрела собравшуюся толпу селян.
– А вы чего глаза вытаращили?
Посмотрев вокруг себя, вдовушка поняла, что лежит на земле. Захлопав ресницами, в недоумении перевела взгляд на травницу.
– Чего это я?
– И я хотела б у тебя спросить, чего ты средь бела дня сознание теряешь? Лежи пока, не вставай, я тебя осмотрю.
Мара осторожно стала ощупывать тело девушки. Хмурясь, прощупала ее большую грудь, помяла живот, тихонько коснулась пальцами низа живота, замерла, хлопая черными ресницами. Резко одернув руки, стала в недоумении смотреть на бледное лицо Гриды.
Силу от своей матери Мара практически не взяла, а вот распознавать беременность по покалыванию ладоней, этот дар передался.
«Не может быть. Может, ошиблась? – травница вновь приложила руку к низу живота девушки. Почувствовав едва уловимые иголочки в пальчиках, вновь одёрнула руку. – Но как такое возможно?»
Улыбаясь, качая головой, Мара с прищуром окинула вдовушку ласковым взглядом.
– Уж не думала я, что ты, Грида, матерью будешь.
Притихшие бабы и молодухи, вмиг нахмурившись, стали переглядываться, обдумывая, от чьего муженька отяжелела вдовушка.?
Девушка дрожащими руками положила руки на низ живота, со слезами на глазах смотря на травницу.
– Мара… неужели это правда? – тяжело сглотнув, Грида с ожиданием ждала ответа.
– Правда, Грида. Быть тебе мамкой. Давай, поднимайся с земли, еще застудишься.
Не слушая травницу, девушка вцепилась в нее руками, уткнулась в грудь и разрыдалась.
Обняв Гриду, Мара стала гладить ее по спине, успокаивая.
– Поплачь, поплачь, глупенькая, а потом домой ступай, полежи, отдохни чуток, да подумай, как отцу ребенка признаваться будешь о своей беременности?
Рыдания мгновенно прекратились, вдовушка подняла заплаканное лицо, посмотрела на травницу.
– Так почем я знаю, где он живет? Уехал два месяца назад. Да и зачем ему вдовушка? Он парень молодой. Маг. Пусть живет своей жизнью. Подарил мне дитя, и на том спасибо.