– Прости. –Алекс шептал и нагревал воду артефактом. Он осторожно уложил меня назад в воду. Все тело болело и знобило. Я была в одном нижнем белье, мокрая в прозрачной воде. Рядом юный мальчишка. Я нарушила все правила приличия этого общества, окончательно. Видимо я изначально такая, порченая. Иначе бы этого всего не было. Ни Алекса здесь, ни Андруса в моей постели, или его в моей. Ни Грэма. Хотя нет.
– Я не жалею!
– О чем вы леди Катарина?
– Я не жалею о прошлом. У меня есть Виторг. И я не жалею, слышишь. Я бы прошла тот же путь, шаг за шагом, даже зная заранее обо всем, но не отказалась бы от сына. У меня есть Виторг и это того стоит, слышишь, мой сын стоит всего на свете.
Это произошло внезапно. Он просто склонился надо мною заглядывая в глаза, стал на колени не отрывая взгляда, будто ища там ответ.
– Я не жалею. Я горжусь сыном и собой за него горжусь.
Я говорила ровно и уверено, так же смотря ему в глаза. Темные, словно сама тьма и я увидела в них блеск. Он поверил. А потом резко притянул меня к себе и поцеловал. Жестко, властно, бескомпромиссно, крепко удерживая меня. Словно ожидая сопротивления. И я должна, наверное, сопротивляться… Но сегодня мне было окончательно наплевать на всех. Плевать на все приличия, разницу в возрасте, на все и всех. Мне просто нужно было то, что происходило здесь и сейчас. Не почувствовав сопротивления он ослабил объятий, перестал вжимать меня в себя, он стал обнимать лаская. Его поцелуй изменился, он по-прежнему был требовательным и властным, но теперь еще и ласкающим, страстный. А потом так же неожиданно он отстранился. Мы оба глубоко дышали. Он провел своей рукой по моей щеке, убрал налипшие пряди волос с лица. И смотрел, смотрел не знакомо мне, нежно, лаская и желая.
– Я помогу. Не бойся.
Он говорил полушепотом и с такой заботой, словно я его дитя. Снял с себя рубашку и остался с голым торсом в одних штанах. Молча раздел меня. Сначала разминал мое тело и растирал разогревая усталые мышцы. Доставал с воды ноги, одну, потом другую, массировал и чем-то смазывал. Потом руки, шею, плечи и спину. Потом мыл меня. Потом, разогрев воду до предела терпимого горячего состояния, мылил мне волосы и массировал голову, пока я лежала отогреваясь в горячей воде. Потом попросил встать, и я послушалась. А он мылил и тер меня, смывал и опять мылил, и тер. Он по-мальчишески краснел и избегал встречи глаз. Смыв окончательно с меня все мыло помог вылезти. Вытер меня почему-то чистой простынею. Завернул в другую и понес к кровати. Укрыл и ушел. Правда не на долго. Он вернулся со своей сумкой. Поставил запирающую сеть на дверь. Раскрыл меня и распеленал из простыни, перевернул меня и смешав мази из разных баночек начал массировать и втирать в мое чистое и распаренное тело смесь. Я лежала на животе и откровенно млела. От его рук, от запахов трав в мази, от ощущений которыми я наполнялась в его руках. Он начал с ног, все тело было укрыто простыней, и он разминал и массировал ноги. От самых пальчиков, стоп… Он мял, тер, сгибал и разгибал в коленях. Шептал заклинания исцеления. Потом руки, шея, плечи, спина. Он чуть охрипшим голосом попросил меня перевернуться на спину. А я, словно сытая кошка мурча от удовольствия счастливо улыбалась. Он улыбнулся в ответ. Прикрыл меня простынею и вернулся к ногам. Потом к рукам, плечам и шеи. Я наблюдала за ним не скрывая интереса. А он красивый юноша. Сейчас черные глаза блестели и лучились. Густые четко очерченные брови, длинные ресницы. Лицо, юное, но такое взрослое, обветренное и … Он все-таки посмотрел мне в глаза. Я не сдержалась, провела рукой по его щеке. Убрала за ухо его темные волосы, но их длины не хватило чтобы там задержаться. Я закусила губу и упрямо повторила пытаясь убрать волосы открывая лицо. Он перехватил мою руку и поцеловал ладошку глубоко вдыхая.
– Не надо. – Он шептал не отрываясь от моей ладошки и по-прежнему целуя ее. – Я и так с трудом сдерживаюсь. Ты даже не представляешь, как это сложно. Я так давно мечтаю о тебе.
– Прости, я …
Я прикусила губу, отвела взгляд и даже отвернула голову. Не знаю почему, но стало горько, по щеки потекла предательница – одинокая слеза. Да, что со мной сегодня и вообще? Я не плакала на людях с того дня как покинула родительский дом с сыном под сердцем. Так почему сегодня. Тем более сейчас, при этом юнце. Я не могу, не должна плакать. Он молча встал выпустив мою руку. Что-то достал из своей сумки и с громким хлопком открыл крышку. Снова присел рядом на кровать.
– Выпей этот отвар, он поможет.