Если подумать, его мозгу нужно было что-то подобное, загадка, которую требовалось разгадать. Теперь, когда он больше не писал, мозг его просто начинал пожирать сам себя мрачными мыслями и тоской. Так что Дужников появился в его жизни необычайно вовремя… Помимо всего прочего, при всех своих закидонах Дужников нес мощный позитивный заряд, заставляя Антона улыбаться и даже смеяться иногда, чего за ним уже давно не водилось. Так что Пастухов продолжал читать Клюева и рыть носом землю в документации ЗАО «Ронин» в поисках черной кошки в темной комнате. Пока не находил, но не падал духом.
— И будешь ты царицей мира…
Дверь открылась, и в проеме возникла монументальная фигура админа. Топнула нога и выброшена рука в его обычном приветствии. Антон ехидно заметил:
— То-то я чувствую, воздух мужеством запа́х…
— Ох-ох! — Дужников, прищурившись, глянул на Антона. — Никак хахашечкой пахну́ло? Однако прогресс есть — градус занудства у творческой личности падает.
Пастухов хмыкнул:
— У тебя, что ли, занудометр встроенный?
— Если я тебе расскажу, что у меня встроенное, ты вспотеешь, — на полном серьезе посулил Олег, развалился на стуле, глядя в потолок, и тяжко вздохнул: — То ли с тигром побороться, то ли дерево свалить…
— Со скуки маешься? — сочувственно кивнул Пастухов, мельком бросив тоскливый взгляд на весьма еще внушительную стопку непросмотренных папок с документацией. — Работать не пробовал?
— От работы кони дохнут, — получил он предсказуемый ответ. — Хороший админ — ничего не делающий админ, поелику все настроено и может работать без него.
— И ты, конечно, именно такой?
Дужников согласно кивнул:
— Несмотря на то, что я идеален и гениален, самокритика — тоже моя сильная сторона, — он помолчал, задумавшись, и внезапно поменял тему: — Знаешь, у меня есть мечта. Хочу открыть маленькую сыроварню.
— Почему сыроварню? — удивился Пастухов.
— А почему нет? — резонно удивился в ответ Олег.
— «Почему нет» — странное основание для мечты.
— Да что ты знаешь о странности? Как сказала Тридевятая Цаца, «Напрасно Вы ищете для всего логические объяснения». Мечта и должна быть странной. Нет ничего скучнее обычной мечты. Это уже не мечта, а цель. Я тебе больше скажу — как только мы перестаем желать странного, мы, по сути, умираем.
Антон закатил глаза. Разговор начал уходить совсем уж в безумную степь, и Пастухов подозревал, что Олег может так трындеть бесконечно. Его следовало вернуть к интересной теме.
— Скажи, а тот сюжет, который ты предложил мне для книги, — это чистый вымысел?
— Какой сюжет?
— Ну тот, что ты мне на днях рассказывал.
— Кто рассказывал? Я рассказывал? Да, я рассказывал… Только я ничего не помню.
— Как так не помнишь?
— Я же говорю — главное, заронить зерно, а дальше неважно. Я не держу такие вещи в голове подолгу — прокиснуть могут.
— Но ты ведь не просто так мне мозг выносишь?
— Это «ж-ж-ж-ж» неспроста, — кивнул Дужников.
— Тогда в чем смысл?