Адепты Пляски Духов, отстреливаясь, отступили в лесополосу, полиция стреляла в ответ, укрываясь за сараями и изгородями загонов. Когда стрельба стихла, Одинокий Человек заметил, как шелохнулся полог в хижине Сидящего Быка. Отдернув полог, он оказался нос к носу с сыном вождя. «Дядюшки, не убивайте меня! Я не хочу умирать!» – взмолился мальчик. Одинокий Человек посмотрел на Бычью Голову. «Поступай с ним как хочешь, – прохрипел смертельно раненный лейтенант. – Он тоже из тех, кто все это заварил». Одинокий Человек с товарищем выпустили в мальчишку несколько пуль и вышвырнули тело за порог[588].
С хребта на том берегу реки Гранд донесся гром пушечного выстрела, и сторонники Сидящего Быка кинулись врассыпную. Уже рассвело, но селение окутывал серый туман, и артиллеристы палили по хижинам Сидящего Быка почти вслепую. Между раскатами Одинокий Человек метался между хижинами, размахивая белым флагом, пока наконец пушка не замолкла и с хребта в селение не ворвалась кавалерия. Под завывания вдов Сидящего Быка командир эскадрона спешился и поднял с земли ветку, а потом, засчитав ку на вожде, произнес: «Сидящий Бык, большой вождь, ты сам навлек эту беду на себя и своих людей». Родственники погибших полицейских принялись вымещать свою ярость на останках. Некоторые разряжали револьверы в тело вождя. Один раскроил лицо Сидящего Быка томагавком, другой распорол ножом, третий схватил бычье ярмо или дубину (здесь источники расходятся) и превратил голову мертвого вождя в кровавое месиво. «Зачем вы его так? – спросил один из солдат. – Он же мертвый, оставьте его в покое». Чтобы труп Сидящего Быка не примерз к огромной луже крови на полу хижины, один из сержантов вытащил его наружу.
Полиция принялась укладывать своих раненых на кавалерийскую санитарную повозку, а погибших – в старый фермерский фургон. Когда сержант велел им забросить туда же труп Сидящего Быка, те запротестовали: положить его в тот же фургон – значило опозорить павших товарищей. Но сержант настоял, и полицейские повиновались, однако приказ выполнили по-своему – пристроили изувеченный труп Сидящего Быка ничком на самое дно фургона, под груду своих погибших.
Охваченные горем перепуганные ханкпапа из общины Сидящего Быка побрели на юг, к резервации Шайенн-Ривер, в надежде найти приют у миниконджу. Разыгравшуюся на их глазах трагедию они будут называть Битвой в темноте[589].
Через два дня после убийства Сидящего Быка Одинокий Человек привез свою семью в агентство на похороны погибших полицейских. В приходской миссии отслужили совместную католическо-протестантскую панихиду и похоронили цеска маза на церковном кладбище со всеми воинскими почестями. Рота солдат дала трехкратный залп над могилами, армейский горнист сыграл отбой. После этих похорон Джеймсу Маклафлину пришлось присутствовать еще на одном погребении, на сей раз в Форт-Йейтсе. Вместе с тремя другими офицерами он провожал взглядом грубый деревянный гроб с останками Сидящего Быка, который опускали в вырытую за казенный счет могилу в дальнем углу гарнизонного кладбища. Могилу забросали землей четверо заключенных с гауптвахты. Никакой службы, никаких речей над гробом.
Чуть позже в тот же день к Маклафлину наведался Джон Одинокий Человек. Положив руки на плечи Одинокого Человека, агент сказал, что он гордится его выдержкой и тем, как Джон вел себя в борьбе с плясунами. «В тот момент выдержка меня, кажется, подвела, – признавался впоследствии Одинокий Человек. – От его слов я едва не прослезился»[590].
Глава 23
Место большого побоища
Помимо Одинокого Человека и небольшой общины сторонников Сидящего Быка, мало кто оплакивал кончину великого вождя. Жители Запада, разумеется, только порадовались его уходу, а реформаторов печалили лишь обстоятельства его гибели, а не она сама. Восточная пресса язвила, что «старый разбойник и злодей получил по заслугам». В лакотских резервациях гибель Сидящего Быка вызвала в лучшем случае едва слышный ропот. В Стэндинг-Рок прогрессивные индейцы выразили, по отзыву Маклафлина, «удовлетворение исходом битвы». В Пайн-Ридж, по свидетельству генерала Брука, дружественные вожди, в число которых, надо полагать, входил и Красное Облако, «признавали гибель Сидящего Быка справедливой и считали правильным, что его постигла именно такая участь». Почти никак не откликнулись на случившееся и укрывающиеся в крепости. Мелкие отряды налетчиков по-прежнему воровали скот, в основном в пределах резервации Пайн-Ридж, и никого из белых не трогали. Собственно, кровь пролилась только раз, когда люди Короткого Быка схватились с несколькими прогрессивными лакота, которые хотели вернуться домой. Под парадоксальным для убийцы Пятнистого Хвоста предлогом, что он не в силах смотреть, как лакота убивают друг друга, Вороний Пес собрал пожитки и отправился в резервацию со своей общиной и половиной селения, потянувшейся за ними следом. После этого в крепости осталось меньше 200 воинов с семьями. Время играло на руку генералу Майлзу[591].
588
John Lone Man,
589
John Lone Man,
590
Lone Man,
591