Худшее места для лагеря трудно было придумать для обеих сторон. Индейцам майор Уитсайд отвел полосу площадью 8000 кв. м, позади которой разверзалось широкое обрывистое ущелье около 8 м глубиной. Местами густо поросшее кустарником, ущелье змеилось на восток по безлесной равнине и утыкалось в ручей Вундед-Ни. Кавалеристы заночевали в 300 м к северо-востоку от индейцев. Два лагеря разделяла небольшая луговина. На южном краю кавалерийского бивака Уитсайд поставил обогреваемую печкой коническую палатку Сибли для вождя и его жены. На индейской полосе солдаты установили еще пять палаток Сибли для тех, у кого не было хижин. Майор раздал индейцам пайки из кофе, сахара и бекона и позволил пасти своих лошадей[602].
Проявляя великодушие, Уитсайд не забывал и о военной тактике. На пригорке к западу от кавалерийского лагеря он разместил пушки Гочкиса, нацелив их на неровный ряд палаток, а вокруг лагеря миниконджу выставил двадцать караулов, приказав пропускать только женщин к ручью за водой. Убежденный, что «иначе быть беде», Уитсайд попросил подкрепление, чтобы разоружить воинов Большой Ноги. Генерал Брук отправил Майлзу телеграмму, изложив все новости этого дня. Майлз ответил отпиской: «Хорошо. Используйте достаточные силы. Поздравляю». Брук послал в качестве подкрепления 2-й эскадрон 7-го кавалерийского полка, усиленный двумя пушками Гочкиса, и роту разведчиков – шайеннов и оглала. Кроме того, он попросил иезуитского миссионера отца Фрэнсиса Крафта, бегло говорящего на языке лакота и пользующегося искренней симпатией у индейцев, сопровождать колонну и помочь командиру подразделения полковнику Джеймсу Форсайту завоевать доверие миниконджу.
Было похоже, что помощь Форсайту действительно понадобится. В завидном послужном списке этого седовласого, щеголявшего бородкой-эспаньолкой пятидесятипятилетнего жителя Огайо числилось несколько наград за доблесть, проявленную во время Гражданской войны. Прослужив двадцать лет адъютантом Фила Шеридана и секретарем департамента, он принял командование 7-м кавалерийским в 1886 г., когда сражения на равнинах давно закончились.
Устный приказ Брука Форсайту был суровым и четким: «Разоружить общину Большой Ноги, не дать никому уйти, если будут сопротивляться – уничтожить». Миниконджу не догадывались, что их не собираются отправлять в Пайн-Ридж. Разоруженных индейцев предполагалось отконвоировать к ближайшей железнодорожной станции и отвезти в Омаху, чтобы в конечном итоге вернуть в резервацию Шайенн-Ривер. Майлз и Брук хотели убрать их с земель оглала[603].
Форсайт добрался до бивака Уитсайда к половине девятого вечера. Увидев, что «все превосходно», он пошел в атаку на бочонок виски. «Офицеры 7-го кавалерийского славно повеселились в ту ночь, празднуя поимку Большой Ноги», – констатировал газетчик, какое-то время сопровождавший Форсайта. Вскоре после полуночи двое командиров разошлись, пожав друг другу руки и пожелав «спокойной ночи и приятных снов».
В лагере миниконджу приятного между тем происходило мало. Большинству лакота было не по себе, они не сомкнули глаз, проведя ночь в тревожных раздумьях о том, что принесет им новый день. Росистая Борода прикорнул ненадолго. Страх за судьбу детей лишал его сна и аппетита. Перед самым рассветом из палатки Большой Ноги пришел отец Росистой Бороды с наставлениями сыновьям: «Они говорят, это мир, но я уверен, что сегодня будет бой. Я воюю всю жизнь и знаю: когда сердце у меня ожесточается, значит, будет сражение. ‹…› …Дорогие мои сыновья, не бросайте друг друга, и, если вы погибнете вместе, среди своих сражающихся родных, я буду доволен»[604].
19 декабря 1890 г. побудку протрубили в четверть шестого утра. Солнце взошло два часа спустя. Выйдя ясным морозным утром из своих типи, индейцы увидели подтверждение худших своих страхов: стоянку окружали восемь кавалерийских рот. С невысокого пригорка щерились четыре пушки Гочкиса, заряженные и нацеленные на палатки. Солдат и разведчиков было примерно в пять раз больше, чем воинов-миниконджу: 36 офицеров, 436 рядовых и 110 разведчиков-индейцев против 120 мужчин боевого возраста и 250 женщин, детей и стариков – миниконджу и ханкпапа.
Между тем мало кому из мужчин с обеих сторон уже доводилось сражаться. Во времена Литтл-Бигхорн большинство воинов были еще мальчишками. Двадцать процентов численности 7-го кавалерийского составляли зеленые новобранцы, которые даже выстрела за свою жизнь не сделали. Боевой опыт имелся разве что у горстки сержантов и шести ротных, служивших при Кастере. Оружие с тех пор тоже не слишком усовершенствовалось – рядовые по-прежнему носили револьверы и однозарядные карабины. Воины Большой Ноги были вооружены получше – многозарядными винтовками. Но если полковник Форсайт добьется своего, с оружием индейцам вскоре придется расстаться[605].
603
Greene,
604
Utley,