Лейтенант Эдвард Годфри, который погнался со своим взводом за убегающими по северному берегу Уошито индейцами, едва не разделил судьбу Эллиотта. Вынужденный остановить коня перед вставшим на пути высоким увалом, Годфри вскарабкался на него и обнаружил, что сам скоро станет добычей: долина за увалом была сплошь уставлена палатками, а на него надвигались сотни всадников. Годфри помчался докладывать о своем открытии Кастеру. «Большой лагерь? – спросил оторопевший подполковник. – Откуда он там?» Кроме того, Годфри слышал пальбу с южного берега. Может, это Эллиотт? Кастер отмел предположение. Капитан Майерс, сказал он, «сражался там все утро и наверняка бы о нем доложил»[128].
У Кастера нашлись дела более безотлагательные, чем выяснять местонахождение Эллиотта. Пленники подтвердили сообщение Годфри о большом индейском лагере ниже по течению. На высотах, обрамляющих долину, появлялось все больше хорошо вооруженных шайеннов, арапахо и даже кайова со стоянок у подножия. «Холмы словно поросли индейцами, как лесом», – изумлялся Бен Кларк.
Индейцы поменялись ролями с людьми Кастера. «Теперь уже не мы окружали, а они, – рассказывал он впоследствии. – Мы оказались в шкуре защитников стоянки». И хотя численное преимущество по-прежнему было на стороне Кастера, патроны были на исходе, а фургонам с боеприпасами путь к стоянке Черного Котла перекрывали индейцы.
Однако преследуемые индейцами фургоны прогрохотали по склону к северу от реки и «в последний миг», как свидетельствовал один из офицеров, вкатились в лагерь. Наполнив патронные сумки, 7-й кавалерийский приступил к выполнению мрачного приказа Кастера: им предстояло сжечь селение и прикончить восемьсот захваченных у индейцев лошадей. На расправу с табуном ушло два безумных часа. Раненые лошади вырывались и носились по стоянке, истекая кровью, пока не падали без сил. Вода в реке стала багряной – вот почему шайенны назвали это трагическое событие Битвой красной луны.
Из долины, где прежде располагалась стоянка Черного Котла, валил клубами густой дым. На закате оркестр 7-го кавалерийского грянул «Как я рад выбраться из пустыни», и полк тесным походным строем выехал на укрытую снегом равнину к северу от Уошито, а потом двинулся вниз по берегу, словно собираясь напасть на остальные стоянки. Это была уловка, и она сработала. Воины отступили, чтобы защищать свои семьи, которые кинулись лихорадочно собирать вещи, а полк, неспешно проехав несколько километров по долине, резко развернулся по команде Кастера и направился в Кэмп-Сапплай.
Потери со стороны индейцев в Битве на реке Уошито остаются неизвестными. Кастер взял в плен 53 человека (женщин и детей), восемь из них были ранены. Он заявлял, что его полк убил 103 воина, т. е. несколько больше, чем в принципе мог вмещать лагерь Черного Котла, но источников своих завышенных данных Кастер не приводил. Пленные позже утверждали, что на Уошито было убито 18 воинов, погибло 16 женщин и 9 детей. В оправдание Кастеру надо отметить, что некоторые женщины тоже, судя по всему, сопротивлялись с оружием в руках. Число раненых шайеннов, скорее всего, превышало число убитых более чем в два раза – таким образом, общие потери индейцев должны были составить где-то 125 человек. Какими бы ни были подлинные цифры, Кастер остался доволен. В личном донесении Шеридану он ликовал: «Мы изрядно потрепали Черного Котла и его отряд, и теперь сражаться, одеваться, спать, есть и ездить верхом они смогут, разве что побираясь по своим друзьям»[129].
Поскольку у Кастера было преимущество внезапности и численный перевес по крайней мере в 80 человек над отрядом Черного Котла, его собственные потери – 22 человека убитыми (в том числе Эллиотт и его 17 бойцов, о судьбе которых Кастер по-прежнему ничего не знал) и 13 ранеными – не давали повода ликовать. Да и тщательно продуманный триумфальный въезд в Кэмп-Сапплай – оркестр играл «Гарриоуэн», а на копье одного из оседжей болтался скальп Черного Котла – не уменьшил гнев, который вызывало у многих офицеров полка решение Кастера не разыскивать майора Эллиотта. Кастер выдвинул оптимистичное предположение: Эллиотт просто заблудился и сам отыщет дорогу в Кэмп-Сапплай. Шеридан счел «этот взгляд на происходящее весьма скверным», но за удар, который Кастер нанес по самолюбию шайеннов, Шеридан готов был закрыть глаза на недостойное поведение своего протеже.
128
Hardorff,
129
George A. Custer,