Этот принцип толкования хорош только в одном случае: когда все рассматриваемые стихи действительно посвящены одной теме. А это возможно только тогда, когда эти стихи Писания находятся в одном контексте (т.е. говорят об одном и том же).
К сожалению, систематический подход на практике зачастую используется неверно и не к месту. Многие сторонники догматического богословия следуют неверному принципу толкования: они находят стихи в разных местах Писания, ориентируясь в основном на наличие в них одинаковых слов. При этом упускаются из вида два важных принципа толкования:
1. Множество слов со временем утрачивают своё первоначальное значение и обретают совершенно новое, порой – противоположное[3].
2. Значение слова в тексте зависит не столько от его этимологии, сколько от контекста его применения[4].
Неверный подход к тематическому исследованию Писания может исказить смысл исследуемых стихов.
Систематический подход никогда не использовался пророками времён Ветхого Завета. Апостолы прибегали к нему крайне редко, а Иисус Христос – всего лишь раз[5]. Такой подход был чужд мышлению иудейских пророков (да и жителям древней Месопотамии в целом). Идея все систематизировать по категориям и темам принадлежит древнегреческим мыслителям. Жители древней Иудеи, как и большинство народов древней Месопотамии, мыслили исторически. То есть для того, чтобы узнать или понять что-то о Боге, или Самого Бога, они не группировали по темам тексты из разных источников, не делали компиляции, а просто изучали отдельно взятую историю деяний Бога для Его народа.
Однако всё вышесказанное вовсе не означает, что тематическое изучение Писания не имеет право на существование. Систематизация текстов по темам может принести пользу, если рассматриваемые из разных мест Писания стихи полностью говорят об одном, то есть имеют одинаковый контекст[6].
Поэтому, при исследовании Книги Бытие важно воздержаться от методологии, не знакомой Моисею, возникшей намного позже, в эпоху древней Греции. Мы будем использовать следующие принципы толкования:
1. Ближайший смысловой контекст: смысл каждого следующего стиха/отрывка вытекает из смысла предыдущего стиха/отрывка и полностью определяется им. При игнорировании этого фундаментального принципа исследования, стихи Писания, которые составляют единое повествование, начинают восприниматься, как не связанные друг с другом отрывки, и исследователь, в лучшем случае, пытается извлечь из них разрозненные нравственные принципы. Мы будем стараться избегать этой ошибки.
2. Культурно–исторический контекст: Бог, открывая Своим пророкам какую-либо весть, всегда это делал в рамках культуры и религиозного мировоззрения эпохи этих пророка. Каждая культура или историческая эпоха формирует, свой тип мышления, свою систему культурных ценностей и образов, своё значение тех или иных слов и словоформ. В каждой культуре и в каждом народе есть свои особенные сформировавшиеся традиции и обычаи, которые могут либо отсутствовать в другом народе и в другой культуре, либо иметь там совершенно иной смысл и значение (порой – даже противоположный[7]). Поэтому Бог всегда учитывает особенности культуры того народа, кому Он передаёт Свою весть. Господь всегда говорит с людьми «на их языке», иначе они Его просто не поймут.
Поэтому будет неверно понимать и толковать обычаи и исторические события из языческой эпохи Моисея (самая ранняя стадия формирования Израиля), через более позднюю историю, культуру и традиции иудаизма, а тем более – через христианское мировоззрение. Ещё хуже – пытаться осмыслить записи Моисея исключительно через греческую культуру некоторых Евангельских повествований Нового Завета. Апостолы часто ссылались в своих трудах на стихи Писания Ветхого Завета, но они не привносили культуру своего времени в рассматриваемые ими стихи Библии, чтобы не исказить заложенный в них смысл древними авторами. Наоборот, они извлекали смысл цитируемых ими отрывков Писания в контексте древней истории и древней культуры Израиля, и только потом применяли текст к ситуациям своего времени.
3
Например, английское слово "nice" сегодня означает «симпатичный, милый». Но еще века два назад оно носило оскорбительный характер и означало «уродливый». Поэтому, читая в английской литературе 17-19 веков, как кто-то называет женщину "nice", мы не должны думать, что это был комплимент. Скорее – наоборот.
4
Например, в двух своих писаниях апостол Иоана использует одно и тоже греческое слово «мир» («kosmos»): «Ибо так возлюбил Бог
Контекст слова «мир» в Иоан. 3:16 говорит, что речь идёт о людях: «мир» – это люди, ради которых Бог «отдал Сына Своего», чтобы, обретя веру, человек «не погиб, но имел жизнь вечную». Здесь «мир» – это неверующие, или – неверно верящие в Бога люди.
С другой стороны, контекст 1 Иоан. 2:15 показывает, что речь идёт уже не о людях, а о неверной системе ценностей и греховных наклонностях, царящих в обществе: «Ибо все, что в
А теперь представьте, к какому бы мы пришли выводу, если бы пытались объяснить значение слова «мир», игнорируя контекст и используя только этимологию.
5
Случай, когда Иисус показывал Своим ученикам пророчества о Нём во всём Писании (см. Лук. 24:27). Один из этих двоих учеников был некогда обращённый в иудаизм Клеопа – житель римской империи. А в основе греко-римского мышления лежит принцип тематической систематизации. Иисус просто учёл этот тип мышления, показывая из всего Писания пророчества о Мессии. Как видим, Бог говорил с человеком, сообразуясь с его менталитетом.
6
Иисус и Павел иногда игнорировали этот важный принцип контекста, когда они следовали раввинистической традиции толкования Писания. Но они поступали так только в тех случаях, когда их слушателями или оппонентами были обращённые в христианство Иудеи, следуя их типу мышления, как бы говоря с ними «на их языке». В других же случаях Иисус и Павел чётко придерживались контекста рассматриваемого отрывка Писания.
7
Например, испытание человека на его приверженность колдовству в древнем Вавилоне и Египте была очень схожа с испытанием женщины на её связь с демонами в средневековой христианской Европе XVII века по Р.Хр.: подозреваемую бросали в реку. В древнем Вавилоне (согласно законам Хаммурапи) считалось, что, если испытуемый человек выплывал из реки живым, то он был не виновен в том, в чём его обвиняли, т.к. боги на его стороне и спасли ему жизнь; если же он утонул, то он – виновен в колдовстве, т.к. боги его покарали. В средневековой же Европе считалось, что, если обвиняемая в сговоре с дьяволом выплывала из воды живой, то значит – это злые духи помогли ей остаться в живых, если же она утонула, то значит она была невиновна…
Обряд испытания был почти одинаковым, но вот истолкование его результата было прямо противоположно.
Ниже приведены цитаты двух источников про «испытание водой»:
§ 2 Закона Хаммурапи о суде богов в реке: «§ 2. Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя.» (Хрестоматия по истории древнего Востока. 1. М. 1980.)
Испытание водой в средневековой Европе (особенно в Германии и Швеции):
«Вместо пытки применялось «испытание водой» – предполагаемую ведьму бросали в воду, предварительно связав ей руки. Если несчастной удавалось выплыть, её признавали виновной, так как считалось, что вес ведьмы меньше, чем средний вес обычного человека, и поэтому она не может утонуть. Если же связанная жертва тонула, ее признавали невиновной.» (Уильям Монтер, Ритуал, миф и магия в Европе раннего Нового времени, сноска 9)