— Ну, хорошо, что с вами поделаешь… Приходи завтра — напишу. — И, повеселевший, уже сидя на рысаке, прощался с Федором. — А ты, я вижу, битый!.. Ишь какой, в гости позвал!
Но радость Федька была преждевременной. На следующий день Николай Филиппович встретил его, пряча глаза:
— Ты вот что… завтра зайди… Знаешь, не успел еще выяснить.
Приходил Светличный и завтра и послезавтра, просил, требовал, бил кулаком себя в грудь, доказывая, что без коней грош им цена, что если где загорится, то они подоспеют разве что остывший пепел разбросать.
— Да отстань ты со своими лошадьми! — наконец не выдержал Николай Филиппович. — У тебя одни лошади в голове, а на мне весь район лежит! Подождешь, не помрешь, у тебя же пока что не горит.
— Ах, так! — вскипел Федько. Выбежал из кабинета, чуть было не сбил с ног какого-то служащего, несшего гору бумаг. — Ну, хорошо!..
Весь день ходил туча тучей, пожарники боялись и подступиться к нему. Придрался к одному, что не так подпоясан, влепил ему наряд вне очереди. Набросился на другого, почему комната не подметена, — тоже наряд навесил на шею. Добился, что все попрятались, как мыши, бесился в одиночестве.
Наконец что-то придумал, тотчас повеселел. Засмеялся, подозвал рыжего пожарника:
— Панченко!
— Я! — отозвался тот из конюшни.
— Иди сюда, чего спрятался?
Долго что-то разъяснял ему, и на плутоватом лице рыжего расцвела улыбка. Ну и ну! Вот так придумал товарищ начальник!
— Сделаешь?
— Сделаю! Как не сделать!
— Только смотри, чтобы все было шито-крыто. Узнают — не открутимся от тюрьмы!
Собрал пожарников, рассказал, как и что каждому делать.
— Сделаем, хлопцы, будем с лошадьми, — закончил Светличный. — А не сделаем — до скончания века на этих смертниках ползать будем.
Ночью тревожно забил колокол. Поплыл над сонным городком, докатился до дома председателя.
Наконец-то!
Федько, который до сих пор не сомкнул глаз, вскочил, куртку на плечи — и на половину хозяина:
— Николай Филиппович, тревога!
Могучий храп оборвался, круглая голова поднялась от подушки.
— Что?.. А?..
— Горим, Николай Филиппович! — закричал Федько, и, словно в подтверждение его слов, по комнате запрыгал, заметался по полу и стенам кровавый отблеск.
Николая Филипповича точно ветром сдуло с постели, Скакал на одной ноге, матерился, потому что вторая никак не проходила в штанину, хотя тянул ее, даже материя трещала, пока Федько не предупредил:
— Так это же вы сорочку схватили!
— А ч-черт!..
И уже Светличному:
— Беги! Гаси!..
Федько вышел из дома, остановился на пороге. Ярко и весело горел старый сарайчик, примостившийся в глубине двора. Слышно было, как трещала солома и от каланчи доносился беспрерывный тревожный звон: бом, бом, бом! В соседних дворах уже хлопали двери, доносились встревоженные голоса, залаяли собаки.
С ведром в руке выбежал и Николай Филиппович. Следом за ним с узлом на плечах жена. Посмотрел бессмысленными глазами на Федора, спросил:
— Что горит?
Федько попятился назад, чтобы лучше было видно, и в глазах Николая Филипповича запрыгали огненные зайчики.
— Чего же ты, ирод, стоишь?! — набросился он на Светличного. — Беги за ведром!
Соскочил с крыльца, побежал к сарайчику, проливая воду, плеснул изо всей силы из ведра. В ответ пламя брызнуло искрами, осыпав его с ног до головы, и Николай Филиппович запрыгал, матерясь и вытряхивая что-то из-под сорочки.
Светличный вынес из сеней еще одно ведро, неторопливо пошел к колодцу.
— Все равно не поможет, — сказал он председателю, который тащил воду, пыхтя, как паровоз. — Это все равно что чайной ложкой гасить в печи… Наше счастье, что сарай стоит вдали от дома и ветра нет, а то вмиг бы загорелось…
Николай Филиппович швырнул ведро, сердито закричал на Федька:
— Пожарник, так твою перетак!.. Где твоя чертова команда?
— А вы что, не слышите? — кивнул Федько в сторону беспрерывного звона. — Команда приедет… если лошади дотащат…
Сбежались люди. С ведрами, топорами, вилами. К охваченному пламенем сарайчику уже нельзя было и подступить, поэтому полезли на дом, стали на всякий случай поливать водой крышу. Николай Филиппович уже не бегал, стоял, широко расставив ноги, смотрел, как огонь пожирает строение.
Когда уже провалилась крыша и стали рушиться стены, во двор вбежала пожарная команда. Именно вбежала, а не въехала, потому что вместо лошадей, впрягшись в оглобли, воз катили пожарники.