Поэтому Таня не поддалась на уговоры брата, сказала, что лучше будет, если он пока что поедет без них.
Но минуло всего два дня, и ей пришлось горько раскаяться в том, что она не послушала брата: Таню уволили с работы.
Еще раньше, после того как Федора исключили из партии, Таня почувствовала резкую перемену в отношении к ней коллег по работе — работников районной конторы «Утильсырье». Все, кто радостно и приветливо здоровались с ней накануне, сегодня избегали ее, а если и здоровались, то старались сделать это как можно незаметнее. Главный бухгалтер, ее непосредственный начальник, который вчера еще ухаживал за нею, льстил так, что Тане было даже неудобно, сегодня холодно и как-то враждебно буркнул под нос в ответ на приветствие Тани. Даже сосед Танин, который всю свою жизнь просидел за канцелярским столом и хвастался тем, что у него нет врагов, даже он не ответил на какое-то замечание Тани, а нервно хихикнул и испуганно посмотрел в сторону бухгалтера. Бухгалтер же протер очки, и, когда снова надел их и посмотрел на Таню, ей показалось, что он заменил стекла льдинками.
— Некоторые забывают, что во время работы надо трудиться, а не заниматься посторонними разговорами, — строго заметил он, глядя поверх Таниной головы.
Таня смутилась, кровь больно обожгла ей лицо, и остаток дня просидела молча, низко склонившись над бумагами. Делала вид, что усердно работает, хотя не видела ни одной цифры — все расплывалось перед полными слез глазами.
Стена, которая вдруг выросла вокруг нее, становилась все глуше и холоднее. И хотя Таня понимала, к чему это клонится, плакала по ночам от обиды и отчаяния, однако продолжала ходить в контору: что она будет делать, куда денется, когда ее уволят?
Но долго так продолжаться не могло. Это понимали и Таня и ее начальство, которое раздражало неразумное упрямство Светличной, не желавшей тихо-мирно подать заявление. Ну что же, коль она не осмеливается сама сделать это, мы ей поможем!..
…Таня возвращалась домой, точно слепая. Уже не было ни обиды, ни слез — все перегорело во время собрания по чистке, осталась лишь тупая боль в голове да серая, лишенная всякой надежды безысходность.
Остановилась над рекой. Когда она прошла мимо своего дома, как оказалась за городом, не могла вспомнить.
Стояла на низком травянистом берегу, у самой воды, которая, холодная, густая, медленно текла мимо, и чувствовала, как что-то тянет ее в эту глубину, подталкивает мягкими ладонями, украдчиво нашептывает в ухо: «Ну, ну, всего лишь один шаг — и все кончится!..» И Тане уже кажется, что сам берег начинает оседать под ней, вот-вот обрушится и вместе с нею рухнет в воду.
«А как же Андрейко?..»
Все еще не в силах оторвать взгляд от черной гипнотизирующей поверхности, Таня отступает назад шаг, второй, третий… Глаза у нее болезненно расширены, в черных зрачках светится страх и тревога. И когда наконец она оторвалась, повернулась спиной к реке — побежала, задыхаясь от жалости к сыну.
До вечера не отпускала его от себя. Была с ним нежна, как никогда. И когда улеглась спать, положила его рядом с собой.
— Мамочка, ты замерзла? — спросил Андрейко.
— Ничего, Андрейко, спи, — ласкала его Таня, сдерживая нервную дрожь: перед глазами снова выплыла река, темная, холодная, и мягкие ладони, которые неотступно толкали ее в спину.
Андрейко, прижавшись к матери, уснул. Таня долго не спала, думая о том, как жить дальше. Оставалось одно — искать работу. Где-нибудь, какую-нибудь, лишь бы только удержаться, не опуститься на дно.
В поисках работы прошел не один день. Таня уходила из дома утром, обходила учреждение за учреждением, высиживала долгие часы, ожидая, пока ее примут.
Иногда обещали принять ее на работу, предлагали написать заявление. Но когда узнавали, что она сестра Светличного, дочь попа, бывшая жена кулака — прямо-таки словно специально подобранный букет! — тотчас возвращали заявление. Иногда резали святую правду в глаза, иногда отказывали в более вежливой форме. Но от этого Тане было не легче.
Встреча с Ольгой произошла совсем неожиданно. Если бы Таня немного задержалась в тот день дома, неизвестно, как сложилась бы ее дальнейшая судьба. А так будто кто-то торопил ее поскорее выйти из дому. Вот и говорите после этого, что нет бога на небе! Он все-таки есть, только по-разному его называют: кто — богом, кто — удачей, кто — счастливым случаем.