- Это комплимент?- Она, очевидно, привыкла к комплиментам.
- Как хотите,- сказал Роман. Мрачная атмосфера как будто начала рассеиваться.
- Тогда спасибо.
Рита взяла из рук Рогова свой бокал.
- А меня зовут Романом.
- Роговым,- сказала она.
- Роговым. Так меня называет Марта. Знаете, есть такой тип женщин, которые своих избранников во всех кругах величают по фамилии. Даже наедине. У них это отчего-то очень легко получается. Даже в приятельских беседах они говорят не иначе, как: "А вот и мой Рогов",- если хотят похвалиться (причем, хвалят, как правило, исключительно себя), или: "Этот Рогов...",- если представляют его в неприглядном свете (но тогда уж только его). И на удивление, мы все это терпеливо сносим.
Рита улыбнулась:
- А вы еще и юморист.
- Жизнь, увы, научает,- развел руками Рогов,- а юмор помогает выжить и глядеть на окружающие вещи проще. Вы не находите? Ваше здоровье.
Рогов залпом выпил свой бокал.
- Хороший коньяк. Закусывайте, закусывайте, не стесняйтесь,- предложил он ей бутерброды и стал закусывать сам.- Итак, вас зовут Рита, вы молодая симпатичная девушка, у вас интересная и захватывающая жизнь, полная опасностей и приключений.
- Скажете тоже,- улыбнулась Рита,- какие приключения. Всё, как у всех: детский сад, школа... Рассказывать нечего.
- Тогда не нужно. Я тоже не люблю, когда меня расспрашивают о моей жизни. Да, собственно, оглянешься назад, посмотришь внимательно, а остановиться не на чем. То ли попали в какую-то мышиную эпоху, то ли еще не можем понять, в какую эру живем: как-то всё лихорадочно, суетливо, ничего, кажется, яркого, примечательного в жизни. Где-то кто-то живет интересной, разнообразной жизнью - незабываемые встречи с удивительными людьми, поездки, путешествия,- а здесь одна серость, одна тишь да гладь, но божьей благодатью и не пахнет. А у вас, наверное, жизнь увлекательная, за день всякого хватает.
- Не знаю. Я как-то не задумывалась над этим. Но если признаться честно, и не хочу задумываться.
- Вот-вот, в этом вся современная молодежь: она ни над чем не задумывается.
Рита вопросительно посмотрела на него:
- Вы упрекаете меня?
- Упаси Бог, просто констатирую факты.
Но Рита была не согласна с таким утверждением.
- Что тут плохого?- насела она на Романа.- По крайней мере, это помогает избегать всяческих стрессов.
- С этим можно поспорить,- сказал Роман.- В наш безумный век скоростей и равнодушия стрессов не удается избежать никому. И разве ваша ситуация тому не пример? Разве ваше нынешнее положение не стресс? Даже я, человек, который, кажется, разуверился во всем и забился от всех, как вы говорите, в своей норе и то не избегаю их. А вообще-то я понимаю вас: вы просто плывете по течению жизни и редко задумываетесь, к какому берегу вас прибьет. По сути, я и сам обыкновенный фаталист и этим, скорее всего, и объясняется то, что я не бросился вдогонку Марте и не остановил Вадима. Судьба сама расставит все акценты.
- Но здесь я с вами не согласна. По-вашему, вообще ничему нельзя противиться, сложить руки на груди и ждать неизвестно чего? Я так не могу и жить так не буду.
- Я вас не переубеждаю. "Каждому свое", как говорили древние.
- А потом современники повесили над воротами Бухенвальда.
Рита глянула на Рогова с вызовом. Роман пошел на попятную:
- О, вам и эта сторона истории знакома. Я думал, молодежи вообще нет дела до прошлого.
- Кому-то, может, и нет.
- Тогда я склоняю перед вами голову. Выходит, не все так запущено, как мне казалось. В этом свете предлагаю оставить наш пустой разговор. Признаться честно, я ужасно проголодался. Да и вы, наверное, не прочь перекусить. Как на это смотрите? У меня давно готов ужин. С этими нервотрепками я совсем позабыл про него. Сейчас принесу.
- Вам помочь?
- Нет, нет, спасибо. На кухне я справляюсь сам. Холостяцкая, знаете ли, привычка.
Рогов оставил девушку одну и пошел доставать из духовки жаркое, которое еще парило и ароматно пахло специями. Рогов разложил жаркое по тарелкам, бросил сверху несколько веточек петрушки и понес в гостиную.
Рита с любопытством рассматривала комнату.
В свое время Рогов позаботился о том, чтобы его жилище было как можно скромнее обставлено, поэтому здесь, в гостиной, он поместил лишь диван-кровать, пару кресел, журнальный столик перед ними и телевизор на подставке. Одну стену, правда, у него занимали книжные полки, на остальных же висели репродукции: одна - с веткой сливы и сидящим на ней соловьем на фоне заснеженной Фудзиямы в типично восточном стиле, другая - отлично выполненная копия картины Поля Дельво "Адское одиночество", изображающая в стремлении своем убежать из тени на свет, из прошлого в будущее застывший образ вечно юной девы с огромной тоской во всем облике, и даже в усталом, ослабевающем порыве выброшенной вперед правой руки.
Рита стояла у этой репродукции и смотрела на нее, не отрываясь.
"Какие глаза",- хотел было сказать Рогов о картине, но осекся: взгляд Риты, казалось, пронизывал ее насквозь, и по выражению лица девушки он вдруг понял, что сейчас, в данный момент, она испытывала ту же безысходность, ту же тоску, которую так зримо передал в своем сюрреалистическом откровении Дельво. Рита будто перенеслась в тот миг, в то состояние, в ту безысходность и породнилась с нею.