ПЕРЕД РОЖДЕСТВЕНСКИМИ КАНИКУЛАМИ
Синие сумерки. Звёздные вечера. Узоры инея, ветви деревьев, опушённые снегом, аромат хвои — это рассказ о Ком‑то, любимом и светлом, но совсем незнакомом — о Младенце, в тишине зимней ночи, в белизне снегов, в сиянии звёзд, в звоне колоколов. «Le ciel est noir et la terre eat blanche». Тёмное звёздное небо и светлая земля, чистая в белоснежном уборе, как невеста. Для кого она убралась так? Кого она ждёт? Кто посетит её? И о Ком эта песня, нежная, как пенье ангелов, которую мы пели на уроке: «Stille Nacht! Heilige Nacht» («Тихая ночь. Святая ночь»). Может быть, мне даже не следует петь эти песни? Может быть, они не «для нас»? Но ведь это урок, и я должна в нём участвовать.
Недоумение проникает мне в душу, и я не знаю — радоваться ли мне вместе с другими или сжаться в комочек и не допускать этой радости. А звонкие детские голоса поют непонятные, но волнующие слова: «Welt gung verloren. Christ is geboren!» («Мир погибал. Родился Христос»).
ГИМНАЗИЯ В ОПАСНОСТИ
Существование нашей гимназии не даёт кому‑то покоя: к нам приезжает инспектор из учебного округа, и мы срочно в течение получаса обучаемся искусству «реверанса», о котором мы не имели никакого представления. К нам приезжают доброжелательные репортёры из газет и фотографируют наши занятия в различных видах. Во время игры на перемене мальчик нечаянно толкнул девочку, и «блюстители нравственности» требуют закрытия этого «опасного» учреждения. Родители все чаще собираются на собрания и обсуждают вопрос о том, как спасти нашу школу.
Не все рассказывают нам, но мы волнуемся и хотим знать все. Гимназию переименовывают, выбирают новую начальницу. Но когда министром просвещения стал Кассо, это перестало помогать. Он потребовал, чтобы в первый класс больше не принимали девочек, остальным было разрешено закончить курс.
Перед нами, девочками приготовительного класса встала дилемма: или уйти из гимназии или «перескочить» во 2–й класс.
Сдать все позиции и перейти в женскую гимназию казалось мне невозможным, и я решила параллельно с классными занятиями проходить дома с помощью мамы программу первого класса.
Иногда казалось мучительным постигнуть тайну вычисления многозначных чисел или запомнить, какие газы входят в состав воздуха, как происходит смена дня и ночи, и научиться находить на карте разные моря и острова. Не раз я плакала, сознавая своё бессилие, но затем с новой энергией принималась за работу и просила маму в десятый раз объяснить мне непонятное. Ведь если я не преодолею всего этого, мне придётся расстаться с нашей гимназией.
ВТОРОЕ ПОЛУГОДИЕ
За работой незаметно бежали дни. Вскоре все дела встали на свои места и оказалось, что остаётся ещё время. Я переписала в свободное время почти весь немецкий учебник и прочла много хороших книг, среди которых особенно запомнилась книга Авенариуса «Детские годы Моцарта» и увлекательная книга по истории древнего Египта «Чудеса древней страны пирамид».
В пятницу у нас был клубный день. После трёх уроков мы оставались в гимназии, и каждый занимался тем, что ему больше нравилось: пели, рисовали, выпиливали, рассказывали сказки, готовили спектакли или выставки.
Зима сбрасывала свой волшебный убор: серели снега, розовели закаты, медленней и печальней звонили колокола. В классе по утрам, вместо обычной, читали другую непонятную молитву. Все это вместе называлось — Великий пост.
Дети чаще простуживались, и когда нельзя было выходить во двор, проводили перемены в зале. Если в зале создавался беспорядок, кто‑нибудь из учителей садился за рояль. Музыка невольно организовывала и успокаивала всех, и когда раздавался звонок, все спокойно, под звуки марша, расходились по классам.
ВЕСЕННИЕ КАНИКУЛЫ
Однажды М. В. предложила нам заняться подготовкой подарков к Пасхе для бедных детей из неурожайных мест. Мы с удовольствием взялись за это дело: приносили из дома книги, игрушки, рисовали, раскрашивали яйца, укладывали посылочки. Каждому хотелось от себя сделать что‑нибудь приятное незнакомым детям.