Или они, стоящие рядом и внимательно исследующие какой-то предмет, который может стать ключом к раскрытию дела. Неплохо придумано, а?
– Замечательно – улыбнулся я ему. – Но, черт возьми, только не сегодня Мистер Вульф, бреясь утром, порезался и поэтому ходит с пластырем.
С его самолюбием направлять на него сейчас камеру просто опасно.
Вот так низко может пасть человек, когда речь идет о деньгах. Я имею в виду себя. Было бы логичным и естественным скинуть их с лестницы по всем ими ступенькам до мостовой. Особенно этого заслуживало пальто герцога Виндзорского, так почему же я этого не сделать? Десять тысяч, может быть, даже двадцать, если «Хай спот» пожелает оплатить все, – вот почему Мне пришлось отправить их восвояси не слишком огорченными, хотя я и поступился при этом принципами. Это привело меня в состояние, которое проявилось несколько позже, когда Вульф спустился в кабинет. Когда я объяснил ему смысл соглашения, достигнутого нашими клиентами, он сказал с ударением:
– Нет! – Я не буду подписывать контракта с этими «Конфетками»
Я прекрасно понимал, что это разумно и даже отдает благородством. Но меня задело, что я-то поступился принципами без колебаний, а он не хочет.
Я пристально посмотрел на него.
– Хорошо. Я увольняюсь. Немедленно. – Я встал. – Вы слишком самонадеянны, слишком эксцентричны и слишком толсты, чтобы я работал с вами.
– Сядь, Арчи.
– Нет.
– Да. Я не толще, чем пять лет назад. Может, я более самонадеян, но ведь и ты тоже, и какого черта мы не можем быть таковыми? В один прекрасный день наступит кризис. Или ты станешь непереносимым и я тебя уволю, или я стану непереносимым и ты уволишься сам. Но этот день еще не наступил, и ты это прекрасно знаешь. Ты также знаешь, что я скорее стану полицейским и начну выполнять приказы Крамера, чем начну работать на кого-то или что-то под названием «Конфетки». Вчера и сегодня ты действовал более чем удовлетворительно.
– Не старайтесь умаслить меня.
– Глупости. Повторяю, что я не толще, чем пять лет назад. Сядь и возьми свой блокнот. Мы сделаем это в форме письма, направленного всем им сразу. Каждый сможет получить копию. Мы проигнорируем «Конфетки». – Он сделал гримасу. – А эти два процента, то есть пятьсот долларов, ес долю Эф-Би-Си.
Так мы и сделали.
К тому времени, как Фриц позвал нас ужинать, Дебора Коппел и остальные уже позвонили, так что вечером компания должна была собраться.
На первом этаже дома Вульфа из старого коричневого камня на Западной З5-й улице недалеко от Гудзона четыре комнаты. Когда вы входите, то справа видите гигантских размеров старинную дубовую вешалку с зеркалом, лифт, лестницу и дверь в столовую. Слева – двери в больную комнату, которая используется редко, и в кабинет. В дальнем конце холла – дверь на кухню.
Кабинет в два раза больше любой другой комнаты. На самом деле для нас это и жилая комната. Поскольку Вульф проводит большую часть времени там, то в отношении мебели и прочих предметов действует неписанное правило: в кабинете ничто не появляется и ничего не остается из того, на что ему не нравится смотреть. Ему нравился контраст между столом вишневого цвета и его креслом, изготовленным Мейером. Ярко-желтый диван приходилось чистить каждые два месяца, но Вульфу нравился ярко-желтый цвет. Трехфутовый глобус у книжных полок был слишком велик для комнаты такого размера, но Вульфу нравилось смотреть на него. Ему настолько нравились удобные глубокие кресла, по никаких других в его доме не было, хотя им он всегда сидел только в своем кресле.
Таким образом, в этот вечер задницы наших гостей чувстввовали себя удобно, какие бы ощущения ни испытывали остальные части их тел.
Присутствовало девять человек: шесть приглашенных и трое незваных. Из тех восьми, которых по моей просьбе должна была привести Дебора Коппел, не получила пригл2нение Нэнсили Н1еперд, а профессор Саварезе не смог прийти.
Незваными гостями были президент «Хай спота» а также руководитель отдела информации этой компании, те самые Андерсон и Оуэн, которые раньше не смогли пройти дальше порога, и Бич, вице-президент ЭфБи-Си.
В девять часов все уже собрались, сидели и смотрели на Вульфа.
Никаких трений не возникло, кроме небольшой стычки у меня с Андерсоном.
Лучшее кресло в комнате, не считая креслу хозяина, было обито красной кожей и стояло недалеко от стола Вульфа. Андерсон, как только вошел, заметил его и попытался занять. Когда я вежливо попросил его пересесть. он начал на меня злиться. Он сказал, что ему и здесь хорошо.
– Но это кресло, – сказал я, – и вот эти зарезервированы для кандидатов.
– Кандидатов на что?
– На то, чтобы ответить за убийство. Мистер Вульф хочет посадить их рядом, чтобы они были у него перед глазами.
– Так за чем же дело стало? – спросил он, не двинувшись с места.
– Я не могу попросить вас убраться, – с нажимом сказал я. – Но это частный дом, куда вы не были приглашены, и моими доводами могут служить только удобство и удовольствие хозяина.
Он посмотрел на меня волком, но не сказа ни слова, поднялся и оправился к дивану в другом конце комнаты. Я посадил Мадлен Фрейзер в кресло из красной кожи, по позволило остальным кандидатам усесться полукругом перед стоэтом Вульфа. Бич, который стоял и разговаривал с Вульфом, сел на ступ около дивана. Оуэн присоединился к своему боссу Андерсону. Таким образом, три незваных гостя были прдоставлены сами ибо, что, собственно, и требовалось.
Вульф окинул глазами полукруг, начиня с мисс Фрейзер.
– Вам это может показаться утомительным, – заговорил он, – но я только что приступил к делу и должен узнать детаи, говорить о которых вам уже, наверное, невмоготу. Вся моя информация получена из газет, и, стало быть, ее большая часть, без сомнения, не точна, а кое-что – просто ложь.
Возможно, вам придется меня то и дело поправлять.
– Это во многом зависит от того, какую газету вы читали, – улыбнулся Натан Трауб. Трауб, человек из агентства, был единственным из шести, кого я раньше не видел. Я только мыши его мягкий, низкий голос по телефону, когда он заявил, по все должно выясняться через него. Он был приблизительно моего возраста, намного моложе, чем я думал. Во всем остальном все было, как я предполагал. Основная разница между двумя специалистами по рекламе заключается в том, по один отправляется покупать костюм в магазине «Брукс бразерс» с утра, а другой – после обеда. Это зависит от расписания его деловых встреч. Костюм, который купил Трауб, был двубортный из серой шерсти и очень хорошо подходил к его темным волосам и здоровому цвету лица.
– Я прочитал все. Глаза Вульфа снова оглядели собравшихся слева направо. – Я проделал это, когда решил, по хочу получить работу в связи с этим происшествием. Кстати, вы, наверное, все знаете, кто нанял меня и для каких целей?
Все кивнули.
– Мы знаем об этом, – сказал Билл Медоуз.
– Хорошо. Тогда вы знаете, почему здесь терпят присутствие мистера Андерсона, мистера Оуэна и мистера Бича. Тем самым и представлены интересы девяноста пяти процентов клиентов. Отсутствует только мыло «Белая береза».
– Они не отсутствуют. – Натан Трауб был вежлив, но тверд. – Я могу говорить от их имени.
– Я бы предпочел, чтобы вы говорили от своего, – сказал Вульф. – Клиенты здесь для того, чтобы слушать, а не говорить. – Поставив локти на подлокотники, он соединил вместе кончики больших пальцев. Осадив званых гостей, он продолжил: – Что же касается вас, леди и джентльмены, то вам будет интересно узнать, что моя работа заключается в следующем: обнаружить, кто из вас убийца, и доказать это. К сожапению, двое из восьми, мисс Шеперд и мистер Саварезе, не пришли. Мне сказали, что мистер Саварезе занят, а в отношении мисс Шеперд существует неясность, и я хотел бы понять, в чем дело.
– Она нахальная болтунья, – сказал Талли Стронг, сняв очки и неодобрительно глядя на Вульфа из-под насупленных бровей.