– Она хуже, чем зубная боль сказал Билл Медоуз.
Все улыбнулись, одни нервно, другие явно одобряя сказанное.
– Я и не пыталась найти ее, – сказала Дебора Коппел. – Она все равно бы не пришла, разве что мисс Фрейзер ее лично попросила бы, но я подумала, что в этом нет необходимости. Всех остальных из нашей компании она ненавидит пютой ненавистью.
– Почему?
– Потому по думает, по мы скрываем от нее мисс Фрейзер.
– Вы и в самом деле так поступаете?
– Стараемся.
– Но я надеюсь, что вы не скрываете ее от меня. – Вульф вздохнул так, по в просвете между жилеткой и брюками показалась его желтая рубашка, и взялся за подлокотники кресла. – А теперь давайте перейдем к делу. Обычно, когда я говорю, то не люблю, чтобы меня перебивали, но сейчас будет сделано исключение. Если вы не согласитесь с чем-либо или подумаете, что я ошибаюсь, сразу скажите об этом. Итак, если все понятно, начнем.
«Постоянно – два раза в неделю, а может быль, и чаще – вы обсуждаете кандидатуры гостей программы мисс Фрейзер. Это действительно серьезная проблема, поскольку вы хотите приглашать интересных людей, по возможности знаменитых. Вместе с тем они должны смириться с печальной необходимостью присутствовать и по крайней мере молча выслушивать абсурдные заявления, которые мисс Фрейзер и мистер Медоуз делают о рекламируемой ими продукции, Недавно…
– Что здесь печального?
– Нет и не было никаких абсурдных заявлений
– Какое это имеет отношение к тому, за что мы вам платим деньги?
– Вы не согласны. – Вульф был абсолютно спокоен. – Я так и думал.
Арчи, запиши, что мистер Трауб и мистер Стронг не согласны. Вы можете оставить без внимания протест мистера Оуэна, поскольку на него приглашение перебивать меня не распространяется. – Он снова обратился к полукругу:
– Недано было выдвинуто предложение заарканить в качестве гостя человека, который продает информацию о скачках. Насколько я понимаю, ваши показания о том, когда это предложение возникло впервые, расходятся.
– Это обсуждалось, и не раз, в течение года, – сказала Мадлен Фрейзер.
– Я всегда был категорически против этого, – заявил Нили Стронг.
Дебора Коппел улыбнулась.
– Мистер Стронг считал, по это неправильно. Он думает, что программа никогда и никого не должна задевать, а это невозможно. Всегда что-то кого-нибудь раздражает.
– Что изменило ваше мнение, мистер Стронг?
– Два соображения, – сказа секретарь совета спонсоров. – Во-первых, мы решили, что публика, я имею в виду, радиослушателей, сама проголосовала. Из более чем четырнадцати тысяч слушателей, 92,6% высказались «за». Одно из писем было от профессора математики Колумбийского университета. Он предлагал, чтобы вторым гостем программы был он или какой-нибудь другой профессор, который смог бы выступить как эксперт по теории средних чисел. Это придавало делу совсем другой уклон, и я был «за». Трауб, как представитель агентства, по-прежнему упирался.
– Я и до сих пор против, – заявил Трауб. – Можете ли вы обвинить меня за это?
– Таким образом, мистер Трауб оказался в меньшинстве? – спросил Вульф у Стронга.
– Да. А мы пошли дальше. Мисс Венс, которая не только пишет сценарии, но и выполняет для программы исследовательскую работу, представила список кандидатур. Я с удивлением обнаружил, что существует более тридцати различных изданий о скачках только в одном Нью-Йорке. Мы просеяли этот список и вошли в контакт с пятью издателями.
Мне следовало их предупредить, что слово «контакт» в этом кабинете употреблять запрещено. Теперь Вульф ему покажет. Он нахмурился.
– Все пятеро были приглашены?
– О нет! Мы договорились, чтобы эти издатели встретились с мисс Фрейзер. Она должна была выяснить, кто из них наиболее подходит для эфира и не выкинет чего-нибудь такого, что испортило бы программу. Право окончательного выбора было оставлено за ней.
– Каким способом были отобраны эти пятеро?
– Научным. Учитывалось время, на протяжении которого они занимаются своим бизнесом, качество бумаги и полиграфия изданий, мнение спортивных журналистов и подобные факты.
– А кто осуществлял отбор? Вы?
– Нет… Я не знаю…
– Я, – заявила твердым тихим голосом Элинор Венс.
Я посадил ее недалеко от себя, поскольку не один Вульф любит окружать себя предметами, на которые приятно смотреть. Она явно еще не отоспалась и сжимала зубы, чтобы не дрожал подбородок. Тем не менее только она из всех присутствующих напоминает мне, но я все-таки сначала мужчина, а потом уже детектив. Интересно, как будет выглядеть ее лицо, если в один прекрасный день в ее карих глазах снова появится веселье. Она продолжала:
– Сначала я отбросила тех, кто абсолютно непригоден. Это составило более половины. Затем я поговорила с мисс Коппел, мистером Медоузом и, кажется, с кем-то еще. По-моему, с мистером Стронгом, да, именно с ним. Но все-таки решение нужно было принимать мне. И я отобрала пять человек.
– И они все встречались с мисс Фрейзер?
– Четверо из них. Одного не было в городе, он уезжал во Флориду.
Вульф посмотрел налево.
– И вы, мисс Фрейзер, выбрали из этих четырех Сирила Орчарда?
– Да, – кивнула она.
– А как вы это сделали? Научным способом?
– Нет, – улыбнулась мисс Фрейзер. – Во мне нет ничего научного.
Орчард мне показался человеком неглупым. Из всех четверых у него был наиболее приятный голос, и он луч ше всех говорил. Кроме того, мне понравилось название его листка «Ипподром». И потом, я проявила немного снобизма, поскольку его издание было самым дорогостоящим – десять долларов в неделю.
– По этим соображениям вы его и выбрали?
– До того как он пришел к вам в числе тех четверых, вы его не видели и ничего о нем не слышали?
– Я его не видела, но слышала о нем. И имела представление о его жизни.
– О? – Вульф прикрыл глаза. – Вот как?
– Да, примерно за месяц до этого, а может быть, раньше, когда снова возник вопрос о приглашении в программу ипподромного «жучка», я подписалась на несколько листков. На три или четыре, чтобы посмотреть, что они из себя представляют. Естественно, не на свое имя. Подобные вещи делаются от лица моего менеджера – мисс Коппел. Одним из них был тот самый «Ипподром».
– Как получилось, по вы выбрали именно его?
– Боже мой, не знаю – На секунду в глазах мисс Фрейзер вспыхнуло раздражение. – Ты не помнишь, Деби?
Дебора покачала головой.
– Я думаю, вы с кем-то проконсультировались.
– Со скаковым комитетом штата Нью-Йорк, – саркастически предложил Билл Медоуз.
– Ладно. – Вульф поднялся вперед, чтобы нажать кнопку на столе – Я хочу выпить пива. Кто-нибудь из вас желает ко мне присоединиться?
Последовала пауза. До этого никто не отозвался на мое предложение выпить по-нибудь. Однако теперь все единодушно согласились, и я стал хлопотать у столика, заранее оборудованного в дальнем конце комнаты. Трое попросили пива, которое Фриц принес с кухни. Остальные сделали заказ в соответствии со своими вкусами. Я предлагал Вульфу достать ящик «Хай спота» и поставить его на видное место, но он только фыркнул. В таких случаях он настаивает, чтобы среди прочих напитков было в наличии красное и охлажденное белое вино. Обычно вино никто не просит, но на этот раз сразу двое – мисс Коппел и Трауб – заказали «Монтраше». Я тоже взял его, поскольку люблю букет этого вина и то, как оно незаметно проникает в голову. Существует только одна проблема в связи с подачей напитков тем, кто приходит сюда по делу. Я считаю, по расходы можно отнести на законных основаниях за счет клиентов, однако Вульф говорит «нет», пусть каждый ест и пьет в его доме за его счет. Еще одно проявление эксцентричности. Он также настаивает, чтобы у каждого кресла была подставка или столик для стаканов.
Все так и было.
6
Вульф, для которого первая бутылка пива обычно лишь преамбула, наполнил стакан из второй, поставил бутылку и откинулся на спинку кресла.