И быть роду Рюриковичей
ВМЕСТО ПРОЛОГА
Откуда есть-пошла земля Русская?
Не риторики ради задавал себе этот вопрос древний летописец. И не праздное любопытство одолевало его. Стремление к познанию истории отечества уже в те отдалённые годы будоражило умы. И как можно согласиться с поэтом, изрёкшим: «Умом Россию не понять...»
Земля Русская! Как, если не пытливым умом, понять и осилить её тысячелетнюю историю с крутыми поворотами и подчас непредсказуемыми делами!
Осилить умом и познать тот суровый и трудный процесс, когда мечом складывалось Русское государство, — вот что уже тогда влекло пытливого русича. И с горечью он писал: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет...»
Не о ремёслах и не о хлебе насущном пёкся наш предок, ибо была земля русичей щедра и за зерном в Скифию приплывали из далёкой Греции, а работой русского ремесленника восхищались иноземные торговые гости, — к разуму взывал древний летописец, к единению, к созданию государства русичей.
И задумываешься: отчего ты, Русь, такая, и кто были твои первые правители, кому было суждено стоять у её истоков?
И ещё нет-нет да и вспыхивают теоретические споры между сторонниками и противниками норманнского либо славянского происхождения Руси, споры о том, на какие силы опирались. Рюрик и Олег[1]. Но в этом ли суть? Оставим полемические баталии за учёными, заглянем в отдалённое от нас веками время киевского князя Олега и поведаем читателю, каким оно нам показалось.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
В сентябре-ревуне месяце в третий день лета 6387-го от сотворения мира, а от Рождества Христова 879-го послал Бог на языческую землю дивное предзнаменование.
Тихое, тёплое утро. Будто замерла жизнь, не шелохнётся лист, и по всему великому водному пути, что на Руси именуют «из варяг в греки», от моря Варяжского, над Ильмень-озером, до гор Киевских, небо и редкие облака, лес и поля были в багряном цвете. Кровяно, будоражаще горела заря, допрежь такого не видывала земля русов. К чему бы?
Перед самым рассветом, едва забрезжило, Рюрик пробудился в неясной тревоге. Звенящая тишина. Через слюдяное оконце опочивальня осветилась огненно. На стенах заплясали причудливые, замысловатые тени, всё больше на горы похожие либо, на чащобы лесные. А за оконцем ровно пожар разгорался. Горело чудно! Такое случалось, разве когда его, Рюрика, викинги[2] жгли вражеские городки и всё полыхало пламенем.
Потянулся Рюрик к столу, где стояла корчага с водой, — жажду утолить — и вдруг почувствовал: нет в пальцах силы. Поднялся с трудом, сел, спустив ноги на разостланную на полу медвежью шкуру, потёр ладони о войлочную полсть, какой скамья была покрыта, но, странно, не полегчало. Наоборот, в теле дрожь появилась, в голове застучало, будто по наковальне били. Решил Рюрик на свежий воздух выйти, дохнуть. Экое наваждение, такого с ним никогда не бывало. И отчего такое с ним приключилось?
Едва встал — закачался, рухнул на пол. На шум вбежал отрок[3] из гридней[4], с трудом уложил Рюрика на скамью.
— Покличь Олега, — прошептал Рюрик и удивился, не узнав собственного голоса: язык едва ворочался.
Подумал: «Неужли жизнь кончается?» Но не испугался, знал — рано или поздно это случится. Не такой смерти он желал, хотел в бою её принять. Однако вот она, рядом, в лицо ему дышит. Рюрик даже жар её ощущает. Мысленно он обратился к своему богу:
— О, Вотан, ты прислал за мной своего гонца, и я встречу его достойно, без страха, как и подобает викингу. Викинг не боится смерти... — Рюрик передохнул и продолжил разговор с Вотаном: — Ты был щедр ко мне, мой бог, послав меня в богатую страну, называемую Русь. Для меня она стала такой же родной, как и Упландия[5], которую покинул я долгий десяток лет назад. Ты доставил мне радость, послав жену, добрую Хелду, но ты отобрал её, едва она родила сына. Теперь ты изъявил свою волю и намерен отправить меня к ней. Что ж, значит, я исполнил все твои желания на земле и должен уступить своё место другому, на которого укажешь. Я слышу твой голос, и ты называешь имя Олега. Не так ли? Что ж, я согласен с тобой. Олег близок мне, как сын, его отец был моим товарищем. На Олега я оставлю начатое, ему доверю малолетнего сына Игоря[6]. Знаешь, Вотан, Олег хоть и молод, но муж ума зрелого, и то, что я начал, он продолжит во славу тебе и земле, имя которой Русь. Я полюбил страну русичей и замыслил объединить всех славян, какие живут по великому пути, что ведёт «из варяг[7] в греки», пути, достойному сравнения с золотой жилой...
1
2
3
6
7