Через несколько вёрст полоса дождя осталась позади, и солнце осветило омытую землю.
Гридень спешил, гридень торопился упредить киевлян. На его глазах Олег убил Тура, новгородцы сожгли Смоленск. Когда гридень выбирался из города, его товарищи уже погибли. Гридень знал, что ни им, ни Смоленску уже ничем не помочь, и теперь у него была одна мысль: не застали бы новгородцы киевлян врасплох.
В одном переходе от Киева загнанный конь упал — гридень едва успел выдернуть ногу из стремени. Он пошёл пешком. Ночью, чтоб не сбиться с пути, жался к Днепру. Утром, вконец обессиленный, увидел Киев — стены, спустившиеся к самой воде, Гору с палатами княжескими, дома знати, крыши изб, Подол с торжищем и городские ворота.
Упал гридень, заплакал и не видел, как навстречу ему скакал от города дружинник.
Киев в тревоге. Спозаранку застучало било, и народ заспешил к Горе, волнуясь. Люд уже знал — новгородцы идут, Смоленск разорили, пожгли.
А на Горе в бревенчатых хоромах Аскольда и Дира собрались озабоченные бояре большой княжьей дружины, городские старейшины и варяги ярла Гарда. Друг у друга спрашивали, возмущались:
— Новгород к разбойной жизни привычный!
— Известное дело, ушкуйники!
— Чего новгородцы ищут? — удивлялись старейшины.
Им отвечали варяги:
— Нам конунг говорил, он града Константина станет домогаться, хочет дань с ромеев запросить и гостям новгородским, как и иным иноземцам, торг получить, а то купцов с Руси притесняют.
Князь Дир покачал головой:
— Не с добром плывёт Олег, он алчен.
Аскольд вторил ему:
— Кровь смолян по Днепру разлилась. Унять новгородцев пора!
В палате душно. Челядь выставила слюдяные оконца в медных рамах. Слышно, как на улице люд шумит:
— Укажем место Новгороду!
— А ежели они на Царьград путь держат?
— И к грекам не пустим новгородцев, ино ромеи и наших купцов в Византии притеснять станут!
— Князь Олег намерился разбоем промышлять!
— Кой он князь, он викинг варяжский!
— С ним нет варягов, он русов ведёт!
В княжьих хоромах рядились.
— Как поступим, старейшины города? — спросил Аскольд.
— На ваш разум полагаемся, бояре, — сказал Дир. — Слышите, о чём люд глаголет?
Старейшины тут же ответили:
— Вы наши князья, у вас дружина, и пусть Олег возвращается в Новгород и владеет тем, что ему Рюрик указал!
— И то так! — заорали бояре. — А коли не пожелает, перекроем путь и дадим бой новгородцам! Аль у нас силы не достаточно? Весь Киев и всех полян поднимем!
— Так что, ополчать дружину, бояре и воеводы? — спросил Аскольд.
Но тут нежданно Гард подал голос. Молчал-молчал и заговорил. В палате стихли, ждали, что скажет ярл: чать, он викинг и повадки князя новгородского ему известны.
— Прежде чем Олегу дорогу днепровскую перекрыть, надобно знать, с чем он идёт.
Дир повернулся к викингам:
— А что скажете вы, знавшие конунга Олега?
— В словах Гарда правда!
— Мы с ярлом согласны.
И снова заговорил Гард:
— Олег не конунг, с Олегом нет викингов, с ним русы. Он их князь. Мы готовы воевать за вас, Аскольд и Дир, но мы должны спросить у Олега, куда он направляется. Если к ромеям, то к чему воевать с ним?
— Он Тура убил и Смоленск пожёг! — закричали бояре.
Тут возмутились варяги:
— Князь Тур дани не выдал, и Олег город на щит взял!
Все замолчали. Аскольд с Диром переглянулись, и Дир сказал:
— Мы уверены, Олег не с миром идёт, и готовы встретить его как недруга, но мы согласны и с вами: прежде чем дать новгородцам бой, выведать, какие у Олега замыслы и куда он направляется, а посему пошлём к нему Гарда. Пусть ярл с ним встретится и спросит, чего хотят новгородцы, и, коль урядимся с ними подобру, не станем кровь проливать.
Лёгкие однодревки[65] выскочили далеко вперёд всего каравана и, будоража воду, развернулись, подгребли к песчаному берегу. Место красивое: к самой воде подступили сосны, и на поляне в молодой зелени расцвели первые цветы.
Олег с Ратибором, ступив на поляну, осмотрелись.
— Ну что? — спросил воевода. — Продолжим путь?
— Нет, — ответил Олег. — За тем дальним поворотом горы киевские. Здесь .мы и дождёмся Аскольда и Дира. Вели ратникам располагаться.
Гридни выбрались на сушу, выволокли на песок однодревки, занялись своими делами: одни разводили костёр, другие разбрелись по лесу, а иные расположились на отдых. Ивашке Олег поручил опекать Игоря.