И открылись все киевские ворота, выпустив сначала конные полки. Ехали сотня за сотней, по трое в ряд, поблескивая броней, в шлемах островерхих. Покачивался лес копий. А следом вышла пешая рать, оградилась щитами, копья выставила.
Грозная сила встала у Днепра.
К киевскому перевозу в начале дня подъехали всадники в дорогих одеждах, спешились. Один, голосистый, приложив ладони ко рту рупором, закричал по-русски:
— Эге-ей, лодку гони! Ло-од-ку-у!
На правом берегу перевозчик Прокша только-только за обед принялся, поднялся нехотя. А ему кричали сердито:
— Поспешай, смерд, князь Савв к князю Олегу!
— Что угру от князя киевского понадобилось? — буркнул Прокша, выгребая к другому берегу.
Оставив коней и всех всадников на левом берегу, князь и толмач сели в лодку. Перевозчик налёг на вёсла. Лодку слегка сносило, и Прокша направлял её чуть выше течения, а сам краем глаза рассматривал угрского князя. Был тот седой, с бритым лицом и усами, как у князя Олега. На Савве кафтан короткополый зелёного бархата, такие же штаны, вправленные в мягкие сафьяновые сапоги, а на голове шапочка, отделанная мехом куницы.
Насупив мохнатые брови, угр смотрел то на воду, то на город. Едва лодка зашуршала днищем о песок, выскочил на берег. Следом выбрался толмач. Дозорные уже уведомили Олега, и на берегу угров встретил Путша.
— Князь Савв приехал к киевскому князю, — сказал толмач боярину.
— Коли князь Савв к нашему князю, то в таком разе идите за мной.
И Путша повёл угров на Гору. На Красном крыльце стоял Олег. Сказал, раскинув руки:
— Мы угрскому князю рады.
И тут же позвал Савва с толмачом к столу.
Принял посол чашу с вином, поднял. Заговорил, а толмач едва успевал переводить:
— Князь Олег, угры с миром пришли в землю русов. Мы всем народом за горбы идём и просим пропустить нас через владения Киева. А ещё просим дать нам в прожитье хлеба и мёда, да ещё вина. А когда ты, князь, либо люди твои у нас окажетесь и в чём нужду иметь будете, нам надлежит оделить вас, о чём попросите.
Замолк толмач, а Олег вино пригубил. Потом ответную речь держал:
— Вы, угры, к нам с добром, и мы с вами в дружбе жили. У нас недруги, как и у вас, хазары. Мы дадим вам всё, чего надобно в дальнюю дорогу, и ещё поможем на переправе. А ряд наш, князь Савв, за этим столом дружбою скрепим. Вон и бояре киевские пожаловали.
Пенился Днепр, и мутными становились его воды. За ночь не всегда река успевала очиститься, а днём всё начиналось заново.
Неделю ниже Киева с утра и до темна Днепр пересекали ладьи и насады: перевозили кибитки и вежи угров. Воины переправлялись на бычьих пузырях, плотиках из воловьих шкур, набитых сеном. Вплавь перегоняли скот и табуны, а когда ни одного угра не осталось на левом берегу, русы разожгли костры, принялись варить похлёбку в огромных котлах, жарить на вертелах мясо и рыбу, запекать птицу. Из Киева привезли бочки с хмельным мёдом и вином. Добрый пир решили устроить русы уграм. К вечеру киевляне с уграми сидели плечом к плечу, пили, провозглашали здравицы, просили у Перуна спокойной дороги для угров.
На холме на разбросанных попонах расселись киевские старейшины с угрскими князьями. Сидели тесно, а между ними Олег с Саввом.
И сказал князь угров:
— Мы не будем с вами, русы, соседями, но унесём с собой о вас доброе чувство.
— Речь твоя, князь, от разума, и пусть он не покидает нас, — ответил Олег.
Сидели князья и старейшины, но не было меж них на пиру ни Ратибора, ни Никифора. Накануне Олег наказал им:
— Ряд рядом, но будьте наготове, воеводы: ну как угры на коварство осмелятся, хоть я в то не верю... Гости и хозяева пировали всю ночь. Высоко к звёздам роем взлетали искры, и разносились по всему Приднепровью песни. Их пели угры и русы, вели весёлые разговоры.
А через сутки снялись угры, и заскрипели их кибитки. На запад, к горбам, проводили угров. Откочевали они, чтоб осесть на Дунае целым народом.
Ушли угры, и не успели перегореть костры над Днепром, как к суличам нагрянули хазары. Привёл их Аюб, дань потребовал.
— Видать, не впрок темнику наш урок, — сказал Олег, — пойдём к суличам на подмогу, ино разорят их хазары.
Бояре предлагали:
— Пошли кого-нибудь из воевод, князь, — Никифора либо Ратибора.
Но Олег ответил:
— И Никифор и Ратибор воеводы отменные, слов нет, но русичи на левобережье в киевском князе защитника зрят. Тем паче я к ним в полюдье ходил. А нынче скажут: за данью сам приходил, а от врагов оградить — так воеводу прислал.