Тронул Олег повод, и послушный конь легко понёс князя, а следом поскакали три сотни гридней...
Въехал воевода Никифор на ближний курган, приподнялся в стременах, разглядывая неприятеля. Вот они, арсии, всей силой изготовились. А за спиной Никифора всего семь сотен гридней. Ждут команды воеводы.
Повернулся Никифор к дружине:
— Други, хазар много, но за нами правда. И смерти не бойтесь, в бою помирать легче, чем в избе на лавке. Ко всему нам, русичам, от хазар бегать постыдно, аль мы их не бивали?
Заиграла труба. Обнажив мечи и перекинув щиты со спины на руку, сотни перестраивались на ходу в боевой порядок, двинулись на хазар, выставив копья. Им навстречу тронулись арсии. Сшиблись. Замелькали мечи и сабли, зазвенел металл. Храпят, ржут кони. Крики, рёв тысячной вооружённой толпы. Смяли гридни правое крыло, но на них уже давит чело и левое крыло. Развернулись арсии, недалёк миг — и сломится киевская дружина: всей силой навалились на неё хазары, орут победно.
Но тут, когда до исхода боя, казалось, оставалось совсем мало, сотрясая землю, вынеслись новые сотни русичей, в самый раз успели, ринулись в сечу. Дрогнули хазары, сломились, побежали. Ринулась им вслед дружина, ворвались гридни в хазарские сёла, что по притоку Саркела, мечом прошлись по ним. Полыхали хазарские жилища, огонь и дым застилали небо, и никого не щадили гридни. Кровавую тризну справила дружина по княгине Ладе...
Возвращались обратной дорогой, скакали по безлюдным сожжённым сёлам, и длинными хвостами кони русичей развеивали седой остывший пепел.
Охота ушла далеко, постепенно стихли лай и крики. Охотились на лис и зайцев.
После обильных осенних дождей наступило тепло, и земля подсохла. Снова, как ранней весной, поднялась молодая зелень. Третий день Игорь и Свенельд травили лис и зайцев, гоняли по полям и перелескам. Охота оказалась удачной, подняли десятка три зайцев и с десяток лис. В зиму лисий мех был шелковистый, и заяц ещё не потерял цвет.
Игорь был доволен, и не хотелось в Предславино, на охоте забывал, что он князь и его ждёт жена. Отроком мнил себя, на Ольгу смотрел как на что-то необходимое: надо жениться — и женился. С ней ему бывало скучно, книги он не любил. Ольга охоту не признавала. Со Свенельдом же они летом и осенью били мелкого зверя и птицу, а зимой обкладывали волков и поднимали медведей. Иногда встречались с зубрами...
Обедать остановились на опушке. Псари кормили собак, отроки разнуздали коней, пустили их на выпас, другие занимались костром, снимали с зайцев шкурки, доставали из сум разную еду.
Усевшись на сваленное дерево, Игорь и Свенельд переговаривались.
— Не время ли в Предславино подаваться? — заметил Свенельд.
— Погодим денёк-другой, — отмахнулся Игорь. — Куда Предславино подевается?
— Великий князь недовольство выкажет.
— Аль Олегу в Предславине до меня? Ему беседы с Ольгой интересней вести, чем меня видеть. Ужели не примечаешь?
— Не тяготит ли тебя, Игорь, предстоящее княжение?
— К чему о том думать, покуда жив великий князь?
— Олег-то не вечен.
— Вот когда сяду на княжение, тогда иной сказ. Нынче же прежде времени к чему разговоры вести?
По делам меня судить станут, когда великим князем назовут и нынешние заботы Олега мне достанутся... С годами люд сказывать будет: «Князь Игорь дела вершил, а воеводой при нём боярин Свенельд хаживал». — И рассмеялся.
Долгими вечерами, когда наступала тишина в предславинских княжьих хоромах, Ольга усаживалась на сбитую из сосновых досок скамью, обтянутую ярким бархатом, и, склонившись к столу, читала. Никто ей в такие часы не мешал, и она вся уходила в то время и в те события, о которых писалось в книге. Оторвётся, чтобы поправить серебряными щипчиками огонёк свечи, и снова уткнётся в книгу.
Пламя горело неярко, воск плавился, стекал в плошку, а Ольга не замечала, что и ночь, бывало, на вторую половину повёртывала. Укладывалась спать к утру, когда блёклый рассвет пробивался сквозь слюдяное оконце.
Этой ночью Ольга, отодвинув книгу, задумалась. Вот уже скоро год, как она жена княжича Игоря, а между ними нет настоящей любви. Видятся и то от случая к случаю. Может быть, ещё не настал тот час, когда Игорь поймёт, что он женат? Уж не напрасно ли замуж за него шла? В Плескове и то интересней жизнь проходила...
Здесь, в Предславине, только приезд великого князя разнообразил её дни.