Выбрать главу

Кончили зачистку. Работа ювелирная, затянулась на две недели с лишним; славно посидеть на бережке, где витает дух бывших и несостоявшихся маршрутов.

Гриша вел ладонью по днищу. Ладонь останавливается, Гриша вспоминает, где ударил топляк: на Шексне, на Рыбинском? Или давит подушечкой пальца в донце защищенной выбоины: пылинки гнилья нельзя оставлять, не будет у них другой «Весты». Глядит ему под руку Буторов-младший, а с сына не сводит глаз счастливый Володя. Сын приживается в команде. В баню сына таскал, парилкой мучал, в гости к себе друзей зазывал и при сыне заводил разговоры о дружбе. Глух был парень, нынче же весной как впился в «Весту», сновал, легконогий, услужливый, радовался обилию работы.

При первых словах сыновьей речи подходил старший Буторов, приседал рядом с сыном, глядел, как мерно движется рука сына с кусочком стекла.

Володю Буторова переводили — возвращался ли на позиции, где дремлют в шахтах межконтинентальные, а ответчики-компьютеры и денно и нощно следят за составными их громадных тел? Или посылали за пределы страны? Парень его нынче поступал в институт. Скорая разлука делала всякое будничное дело значительным. При разговорах отца с друзьями о сегодняшнем, насущном, о женщинах, об Уваровске ли парень поднимал свое умное чистое лицо с мазочками первых усов, глядел сосредоточенно, с угрюминкой. Запоминал отца. Всматривался в то внешнее, что скрывало судьбы отца, судьбы его друзей, судьбу матери, живущей далеко, возле своего молодого мужа. Отец оставлял ему свое место на «Весте», среди вестарей, где отец находил то, чего не дала ему мать.

Транзистор на траве комментировал доклад американского генерала о космической системе обороны: сотни боевых спутников с лучевым оружием, способные ослеплять советские спутники в открытом космосе, уничтожать наземные цели и ракеты при запуске. Единственно робот-компьютер способен контролировать систему с ее тысячами компонентов.

— Полковник Буторов… — начал Эрнст.

— Скоро генерал… — поправил Додик.

— После петрова дня генерал, — продолжил Эрнст, — выхлопотал сынку место штурмана на «Весте». Сумеет ли новый штурман обыграть робота — руководителя вражеской космической системы?

— Робот повесит спутник над нами, и мы под колпаком, — сказал Додик. — Третий раз просеиваю мел для шпаклевки. Четвертый раз не стану, под колпаком и так сойдет.

— Против спутника слабо даже такому маневренному судну, как «Веста», — вступил Юрий Иванович.

— Пусть каждый из членов команды возьмет в руки свою карту архипелага Табра, — сказал Буторов-младший. — Спутник снимки карт передает в мозг робота. Чтобы спрограммировать путь «Весты», робот станет искать архипелаг Табра в своей памяти. Сводить ваши карты в одну модель…

— Ишь лягается парнишошко-то…

— Дело говорит, мужики, — одобрил Юрий Иванович. — Небывалые широты, кокосы растут, как репа, в огородах жирафы и бани топятся. Рисовали-то… своя воля царя боле. Робот треснет к чертовой матери, все лампочки перегорят!

Буторов-старший хлопал себя по ляжкам:

— Победа над космической системой!.. Поиски архипелага Табра могла выдержать только голова инспектора Уваровского районо.

Застелили брезент, поставили бутылки, еду. Додик принес из своего «Жигуленка» скрипку. Помнили ее обтертый футляр по школьным вечерам.

Володины проводы!.. «В Кейптаунском порту, с пробоиной в борту, „Жаннета“ поправляла такелаж!»

Юрий Иванович не остался, спешил, опаздывал, на Маяковской ждал Андрей Федорович. Повез его Эрнст; по пути Юрий Иванович просил помочь отговорить Андрея Федоровича от дуэли с Ушацем. Дуэль в четверг, своим секундантом Андрей Федорович выбрал Юрия Ивановича.

— Очередной кровосос! — Эрнст выругался. — Эта публика тебя с ходу вычисляет. Получасовая исповедь в неделю на протяжении месяца заменяет курс лечением транквилизаторами.

— А сам-то! Два-три десятка в день, все в тебя валят. Их родные того не знают, а ты знаешь, носишь в себе… Носи, не потеряй.

— Я же профессионал, а ты дилетант, попишко!..

Подрулив к памятнику Маяковскому, Эрнст сердито заорал:

— Подано, едрена бабушка! Фирма «Заря», отдел исповедей на ходу!

Подскочивший Андрей Федорович заругался на них:

— Опоздали! Еще галятся!

— Это как? — изумился Эрнст.