Утомленное сознание, полное эйфории от недавнего слияния родственных душ и их телесных оболочек, не упускало в уголке и другое не столь отдаленное …
Не раз Свиридов возвращался домой среди ночи или под утро и тихонько ложился с краю или вообще на диване, но Тоня чувствовала его.
Бесконечно усталый, ледяной даже после горячего душа, сжатые губы не выпускали рвущееся наружу недавнее …
Тоня чувствовала, что сейчас она нужнее ему в качестве матери, а не любовницы, и нежно гладила его покрывающееся липким холодным потом тело …
Иногда, чувствуя, что усилий ее рук недостаточно, она сбрасывала батистовую ночнушку и заползала к нему под пижаму, согревая его своим телом …
Она никогда не расспрашивала его о ночных похождениях, чувствуя и зная всю тяжесть произошедшего – иногда она читала или видела по телевизору необъяснимое, и понимала нерассказанное …
У нее в туалетном столике всегда была бутылка кагора и красного мартини, раствор глюкозы и заряженные шприцы …
Когда она консультировалась с Умаровым о здоровье Свиридова, тот сурово отчитывал ее – она по давней привычке называла его «товарищ полковник», а он величал ее «Верой Николаевной».
После этого и появились средства в ее туалетном столике.
Примерно тогда же на скромном трюмо появились три Гришиных рисунка: улыбающаяся молодая девушка в панаме с карандашной подписью «Анфиса Егоровна Карпухина», такой же молодой военный в фуражке и без знаков различия с подписью «Николай Тимофеевич Гнездилов» и они оба, крепко обнявшаяся пара счастливых молодых с подписью «семья Гнездиловых – молодожены».
То, что в укромном ящичке трюмо лежала снаряженная с досланным патроном небольшая восьмизарядная «Беретта» – знали свои, но никто ее не видел …
А за створкой трюмо висела простенька гитара, на которой здесь, в спальне, ей одной часто играл Свиридов …
НА КРЫШЕ
Свиридов вернулся домой очень поздно – спали Верочка и Коленька, легла Уля, поджидая Гришу, и Тоня, лежа в постели, читала, ожидая Свиридова.
– Добрый вечер, милый! Есть хочешь?
– Нет, Тонечка. – целуя жену ответил Свиридов. – Собирайся, я тебя украду – ненадолго.
Зайдя к молодым Свиридов предупредил, что он на некоторое время исчезает вместе с Тоней, и поцеловав Улю, исчез.
Очутились они в холле дома отдыха на черноморском побережье, несколько напугав дежурную, но не настолько, чтобы она не могла разговаривать.
Бросив крохотную сумку с Тониными вещами в номере, они поднялись на крышу.
Красные фонари на краю крыши горели, посылая предупреждение летящим по воздуху – задние части фонарей были закрашены, и сама крыша тонула в темноте.
Свиридов, свободно ориентируясь в темноте, провел Тоню к краю крыши со стороны моря, и они сели на излюбленное место – большую бетонную балку.
Тоня прижалась к Свиридову, вздрагивая от свежего ветра.
Свиридов молчал, потом пересадил Тоню к себе на колени и укутал ее плащ-палаткой. Она уютно пристроилась у него на груди, вздыхая его такой знакомый и дорогой запах, и чувствуя как его руки согревают ее.
Через небольшой просвет в укрытии Тоня смотрела на море, шумящее где-то внизу, на далекий огонек теплохода вдали от берега, и слушала тишину.
Найдя его губы она поцеловала Свиридова.
– У тебя что-то случилось?
– Случилась жизнь и ты ее основа … Как жалко, что я не умею сочинять стихи … А чужие читать тебе не хочется …
Тоня еще удобнее устроилась у него на плече, обхватив рукой со спины, придвинула поближе ноги и залезая свободной рукой ему под куртку.
– Мне так часто приходится сталкиваться с человеческими … отбросами, что когда натыкаешься на нормального, хорошего человека, то радуешься … и хочется во всем помочь ему …
Тоня молча слушала, поглаживая его грудь под тельняшкой – самой привычной одеждой мужа.
–Так противно встретить предателя среди власть имущих … близких к власти … Иногда мне так трудно удержаться и не прикончить такого сразу …
– И не сдерживайся …
– Чудесная моя … Как бы я смог бы жить без тебя … А потом рассказывать ничего не подозревающему человеку об истинном положении дел и показывать ему видео … Хотя на этот раз это было неожиданно …
После просмотра видеозаписей и просмотра документов хозяин пригласил Свиридова в сад. Собака проснулась и пошла за ними.
– Как вы считаете, есть ли хоть какой-либо смысл использования этого человека в контрразведывательных целях? И вообще с реальной пользой?
– Я такой возможности не вижу.
Они прошли еще пару дорожек, подсвеченных низко размещенными светильниками.