И когда тот получил первое генеральское звание Министерством обороны этой отдельной и особой воинской части было присвоено Знамя.
На знамени было написано «Особый отдельный полк Комитета Государственной безопасности», и вручал это знамя генералу Свиридову генерал, который когда-то давно был подполковником, одним из посредников в той неудавшейся – для кое-кого из Министерства – операции по усмирению полковника Свиридова.
Знамя хранилось в стеклянном шкафу в штабном помещении позади места начальника штаба полковника Василия Андреевича Гнедаша, и вынимали знамя только по особым, наиболее торжественны случаям …
И этот отряд со знаменем четким шагом пошел вдоль шеренги призывников.
Шаг отряда был не парадный и не походный – а нечто особенное, красивое и выразительное, а автоматы у солдат висели дулом вниз на левом плече.
Свиридов и знаменосец с ассистентами остановились, не доходя до конца шеренги призывников, а отряд выстроился позади Свиридова, против этой шеренги.
– Равняйсь! Смирно! Ранение на знамя!
Офицеры, приехавшие за призывниками, тоже вытянулись.
– Слушай! Сегодня мы провожаем в нашу российскую армию наших мальчишек! Вас не зря готовили к этой нелегкой службе, к профессии защитников Родины. Сейчас я и заслуженные офицеры спецотряда пришли проводить вас и пожелать вам успехов в ратном деле. Учитесь, мужайте, взрослейте – мы ждем вас домой. Ждут вас ваши родные, ваши знакомые, ваши девушки, жду вас я. И мы надеемся, что вы не посрамите нас, не опозорите своей малой Родины. А через пару месяцев я приеду навестить вас и порадоваться вашим успехам. Служите честно!
И отряд во главе со знаменосцем под марш оркестра, развернувшись, прошел дальше, а к призывникам ринулись родные и знакомые. Вокруг каждого образовался клубок обнимающих, целующих, прощающихся, и это продолжалось вплоть до команды «По машинам!».
А перед этим уезжающих окропил святой водой отец Иосиф и перекрестил их.
Призывники освободились не сразу, последними многих обнимали заплаканные девушки, но офицеры не торопили призывников.
Затем автобусы медленно двинулись, а на площади им отдавали честь офицеры спецотряда и генерал Свиридов.
Женя старалась ничего не пропустить, видела, что за всем этим внимательно наблюдает Гриша, что процесс старательно снимают видеооператоры …
На другой день в многотиражке на всю полосу был помещен репортаж с площади, откуда уезжали призывники – газету передавали в колхоз – и оттуда в армию ушли молодые ребята, в город Дементьева, и в город «умников», как по старой привычке именовали город, где теперь жила Женя Кульченкова.
Генерал Свиридов навещал своих молодых солдат и возил с собой их матерей, отцов и любимых на принятие присяги. Призывники от Свиридова уже не первый год попадали в одну и ту же воинскую часть, дислоцирующуюся недалеко от Москвы, и Свиридов там бывал частенько …
А дальше в дневниках Жени много страниц было посвящено спортивной подготовке в городе, многочисленным спортивным секциям и показательным выступлениям, которые обычно происходили под праздники …
ТВОРЧЕСТВО
Женя присутствовала практически при всех встречах с Президентом здесь, в городе, в колхозе, в лесной школе.
Свиридов запретил ей пользоваться диктофоном, но записывать от руки не запрещал.
Но монтируя видеосюжеты об этих событиях Женя Кульченкова и Анюта Кутенкова старательно убирали крупные планы и ограничивались самыми общими, но и этого оказывалось достаточно, чтобы зрители понимали суть происходящего.
А ряд планов Женя старательно откладывала в свой «творческий сундучок», предназначенный для будущего видеофильма про генерала Свиридова.
Но одну сцену Женя рискнула восстановить по памяти многих старожилов и обратилась к Свиридову напрямую.
Тогда в дальнем конце самого первого корпуса появилась старенькая трехтонка с откинутыми бортами, и на эту импровизированную сцену вскочили трое по пояс раздетых крепких мужчины.
В середине стоял Свиридов с гитарой.
Мы желаем счастья вам,
Счастья в этом доме большом.
Пусть оно как утренний свет
К вам приходит в этот дом.
Мы желаем счастья вам,
В этом нашем доме большом,
И оно должно быть таким,
Чтобы каждый из нас
Счастьем поделился с другим.
Правда, от остальных постановочных сцен Свиридов отказался – а у Жени там были сцены, написанные ею по воспоминаниям очевидцев, как Свиридов вместе со всеми и с грузчиками таскал мебель и холодильники новоселов, как около бочки с квасом выстраивалась очередь (но некоторые из очевидцев настаивали, что это было пиво!).