Джохар Юрт, Ичкерия – они будут наши !
Закончилась песня; отгремели последние аккорды. Я выбросил вверх сжатый кулак. Тысячи кулаков: и мужских и женских, взметнулись вверх ! Я поклонился, а за моей спиной в огромном экране, вдруг брызнули в стороны осколки и зазмеились в разные стороны - от дыры в экране, ветвистые трещины. Кто то в "зале" вскрикнул, показывая пальцем на экран. Я отшагнул в сторону и повернул голову назад: что там ? А на экране брызнула осколками и трещинами новая дыра величиной в кулак !
- Командир – снайпер ! – заорал во всё горло, перекрикивая шум в "зале", вскочивший, со своего места, Рогов. Сбоку – что то врезалось в меня, бросая на пол ! Ветрова кинулась ко мне от своего электрического пианино, сбивая с ног и накрывая своим телом ! Глупенькая: для дальнобойной крупнокалиберной винтовки что одно тело, что два… Она стальные листы пробивает навылет ! Но спасибо – я этого не забуду !!! Краем глаза заметил, как вскочила лежавшая на сцене, за музыкантами Мара. Глаза яростно горят. Из горла вырвался яростный рёв ! Почувствовал страшный посыл яростной ментальной энергии куда то вдаль: Это Мара послала снайперу "смертельный поцелуй" собственницы ! Резко сдёрнул с себя Ветрову; встал на ноги и её поставил рядом, на секунду опередив насмешливое:
Папочка… Хватит валяться под дамочкой… Опасности больше нет – твоя Мара постаралась… На сцену, тем временем, забежал лейтенант из охраны и склонился к уху. Выслушал его: всё правильно – охрана не даром ест свой хлеб с маслом и красной икрой. После первого выстрела цель обнаружили, а после второго накрыли это место из всех стволов ! Так что там, разве что куски тела да винтовки можно откопать… Поднял руки, успокаивая:
Всё в порядке… Снайпера больше нет. И пожал руку лейтенанту…
Вот так всегда… - раздалось грустное в голове – награждают непричастных, а накажут, надеюсь – виноватых ? Как он вообще смог подкрасться ?! – зазвенел уже возмущённый голос Мары. Ты разберись в этом: я ведь не всегда бываю с тобой рядом… Успокоил львицу – ментально и заверил: награда обязательно найдёт своего героя. Рано или поздно…
Хотелось бы пораньше, Папочка – а не как ветеранов: в глубокой старости… - высказалась язвительно "моя спасительница". Ну не может она без этого – язва такая. И всё равно… И я тебя тоже люблю… - ответил я…
- Друзья… Коллеги по бизнесу… Мои боевые товарищи… Я закончу наш концерт последней песней. Надеюсь – она вам понравится… Кивнул музыкантам – загрохотал барабан и тарелочки жёстко и властно:
Группы в атаку ! Группы за мной ! Первая вправо – влево второй !
Третья прямо, перекатом вперёд ! Тот, кто не струсит – встретит восход ! – хрипло запел-заговорил, как исполнитель этой песни Михаил Боярский…
Нас прикрывает с флангов броня. Ударные группы – делай как я !
Дрогнул противник – катится вспять ! Взята окраина – так продолжать !
Ударные группы – душа ЧВКа. Мы ходим в атаки – преграды круша !
Где мы – там победа: не выдержит враг ! Нужна нам победа – иначе никак ! – бросал хрипло слова припева в "зал", слегка переделав песню…
Смерти не раз смотрели в лицо. Духи насели – взяли в кольцо ! Справа свечой полыхнул БТР. Город в развалинах – мрачен и сер…
Раненый батя – наш командир. Текстом открытым – вышел в эфир. Первый – второму ! – уставился в лицо Рогову, смутно белеющему в полумраке концертного "зала в "Вип. ложе" – Слушай меня ! - прокричал ему команду и бросил уже резко, глядя на потрясённых слушателей:
Я вызываю огонь на себя !!!
И снова: полный яростной силы припев, подхваченный бойцами…
Слева на фланге – смолк пулемёт ! – запел-захрипел, с удвоенной страстью третий куплет и вновь упер свой взгляд в "Вип. ложу":
Первый – второму: время не ждёт ! И закричал яростно – Что же ты медлишь !?! Батя комбат… - снизил ярость в голосе - второй отвечает – "Грады" накроют нужный квадрат ! – прокричал отчаянно в зал ответ второго… И снова – полный яростно-бесшабашного удальства припев. Последний куплет, в который я вложил всё: и ярость и свирепость и ментальный настрой !
Рвутся снаряды. Стонет земля. Смерть ходит рядом. Сталью визжа ! – хрипел в зал, выворачивая душу наизнанку и давя на психику, бросая, побледневшим от напряжения бойцам в лицо тяжёлые, словно камни, слова…