Я не проявил интереса к его словам, как этого ждал Демидов и он вздохнул и продолжил уже абсолютно нормальным, жёстким тоном:
- Кто то поставил чеченцам ультиматум: выселиться из Ичкерии в течение 30 дней. И эти 30 дней уже истекли… Я думаю – это ты им поставил ультиматум. Но вот почему ты, после его истечения ничего не стал делать – мне непонятно. Может понял, что взвалил на себя ношу не по силам ? Так мы тебе поможем; и людьми и техникой, благо у нас её стало больше - благодаря тебе ! Скажи – когда начнёшь и откуда нам ударить. И куда ? Только дай нам три – четыре дня на подготовку. И опережая мой молчаливый вопрос, продолжил решительно:
- И не смотри ты на моих вояк… Они всегда норовят взбрыкнуть, да на своём настоять, но я держу их вот здесь ! – показал мне сжатый кулак.
- Правда, последнее время, они взбрыкивают всё чаще… - задумчиво протянул он… Я кивнул, понимающе и успокаивающим тоном сказал:
- Когда мне понадобится ваша помощь – я вам сообщу. Заранее, разумеется. И взяв его под локоть, теперь уже сам повёл его к ждущим его людям... Вот не зря мудрая поговорка гласит: Шила в мешке не утаишь... Хотя эти слухи и сведения совсем ничего не стоят – палец уже выбрал свободный ход курка…
Сегодня заканчивается десять дней, как истёк срок ультиматума. И в Ичкерии, настороженно принявшей угрозу русских, всё вошло в привычную колею – словно и не было никакого ультиматума… Так, иногда ещё – по привычке, кто то пройдётся нелестно о русских, написавших в пьяном виде письмо, а протрезвев – затрясшихся от страха, как бы к ним не пришли смелые волки ислама и не спросили с них за такое оскорбление ! И слушатели - кому не надоело, реагировали бурно: Да ! Мы придем и спросим – дай срок ! И материли русских великим и могучим русским матом… И расходились, потратив лишние эмоции… Только седой советник президента, дочь которого побывала в плену у русских из этой ЧВК, не успокоился. И чем больше дней проходило после окончания срока – тем сильнее болело сердце. Тягучей несильной болью… Так было у него перед тем, как умирал кто то из его близких: дед, бабка, мать, отец… И осталась у него, в этой жизни одна отрада – его дочь… С женой же он жил не ссорясь и не повышая голоса – но не любил… А дочь… - она напоминала ему его первую юношескую любовь и советник очень не хотел её потерять ! Несколько раз он заводил разговор о том, что хорошо бы ей уехать на время – к дальним родственникам в Великий Исламский Халифат, но дочь упрямо стояла на своём: если нападут русские – она встанет, с автоматом, плечо к плечу к защитникам её страны – Ичкерийского имамата ! И только когда прошло девять дней, а о нападении русских не было ни слуху-ни духу, отцу, наконец то, удалось отправить дочь в Халифат с важным, но надуманным поручением - якобы от самого президента. Потому как совсем уж разболелось его сердце… И вот сегодня – неведомая сила подняла его с кровати, когда рассвет ещё только робко отодвигал ночь на заслуженный отдых. Советник вышел на балкон второго этажа своей виллы и уставился на север: там находился Протекторат Русской Армии, откуда – по его мнению, нужно было ожидать нападения… Постоял, мучимый терзаниями души или сердца – непонятно чего и снова лёг в кровать. Пытался заснуть, но сон не шёл в измученное постоянным ожиданием беды, сознание… Раз за разом накатывали воспоминания о том, как он – осторожно, чтобы не обвинили в трусости, пытался довести до сознания президента, что нужно или готовиться с серьёзной схватке с русскими, или уезжать из Ичкерии, чтобы собрать всех единоверцев в мощный кулак и самим ударить по русским. Протекторату Русской армии, откуда – по его мнению и идёт постоянная угроза благополучию Ичкерийского Имамата. И эта, проклятая Аллахом ЧВК – явное порождение Протектората. Ну не может возникнуть из ниоткуда такая военная сила ! Его выслушивали – в силу его возраста, жизненного и прошлого военного опыта, но не соглашались, а за спиной посмеивались: сдал старый волк – на покой пора. Внуков воспитывать ! Этим они намекали на его непослушную дочь – красавицу, но наотрез отказывающуюся даже говорить о замужестве ! Она жила мыслью о возвеличивании любимой Ичкерии, в которой она видела себя на руководящей роли. Какой – не признавалась даже отцу, но толерантность Старого мира наталкивала на разные мысли… Только не в Ичкерии… -пытался достучаться до её сознания отец, но тщетно ! Вот и сейчас – с трудом уговорив дочь съездить в Мусульманский Халифат, якобы по делам Ичкерии, отец видел, что дочь очень скоро вернётся сюда. Надеюсь предчувствия, в этот раз, не подтвердятся… - вздохнул пожилой чеченец и не в силах больше ворочаться в постели – снова вышел на балкон. А там уже утро полностью вступило в свои права: задорно и заливисто пели птицы, приветствуя новый день; солнце постепенно начало прогревать землю; зашевелилась во дворе охрана и обслуживающий персонал. Скоро и невольников начнут выгонять на работы… Советнику не нравилось слово рабы, поэтому он называл их по восточному – невольниками, но участь их от этого не стала лучше: их по прежнему били; заставляли трудиться, а женщин, его охрана, потихоньку использовала и для других нужд. Советник об этом знал, но это его не волновало – так же как это не волновало его дочь. Это же недочеловеки – чего же их жалеть и относиться к ним, как к равным ?... Гулкий раскат грома – такой, что дрогнул балкон, вывел его из непростых раздумий. А потом раскаты грома загремели один за другим ! Седой чеченец развернулся на звуки грома и с ужасом увидел, как над президентским дворцом и ещё над парой мест поднимаются клубы дыма серо-чёрного дыма вперемешку с пылью. И он с ужасом понял: сердце не лгало – НАЧАЛОСЬ !