Сергей вскочил на нижнюю ступеньку лестницы, когда Лёлечка боком протиснув свои необъятные бёдра в дверь вагона, уже пыталась нащупать носочком ступеньку, судорожно ухватившись за оба поручня. Через минуту сначала правая, а за нею вскоре и левая ступни разместились на первой ступеньке. Предложенная Сергеем рука была отвергнута "нет-нет, спасибо, я сама...", и вся операция была повторена ещё два раза, после чего уже с помощью Сергея (пригодилась спортивная закалка) Лейла была снята с последней, высокой ступеньки, благополучно приземлена, и остававшиеся в вагоне пассажиры, передав Сергею багаж Лейлы, наконец-то получили возможность выбраться наружу.
Марина, соблюдая этикет, представила Сергея Лейле, на что та заметила:
- После наших с вами объятий на последней ступеньке этого вагона не мешает и познакомиться, хотя, как порядочный человек, Вы были бы уже обязаны на мне жениться, если бы не ваша милая жена и не мой верный супруг.
Сергей вернул Марине её спортивную сумку, а свой чемоданчик обменял у Лейлы Халиловны на два её увесистых чемодана, и они отправились доставать такси.
В гостинице "Академическая" на Ленинском проспекте женщины разместились на пятом этаже, в двухместном номере из числа предназначенных для участников конференции. Лейла Халиловна изъявила желание отдохнуть, а Марина с Сергеем спустились в холл гостиницы. Марина решительно направилась к дальнему журнальному столику и села в кресло, поворотом головы указав мужу на второе.
- Ну, расскажи, чего ты добивался, что рассчитывал увидеть в своем шпионском вояже, и за какие грехи ты меня позоришь? - весь накопившийся за последние пару часов гнев наконец нашёл выход в её словах и сверкающем взгляде потемневших глаз.
Она говорила негромко, но столько презрения было в её тоне, что он на несколько мгновений как будто вернулся в юность и почувствовал себя, как в нокдауне, после сильного прямого удара. Ну как было объяснить этому любимому существу, что с той минуты, когда она объявила о своей поездке, ему, как в каком-то наваждении стали являться сцены её прелюбодеяний то в двухместном купе спального вагона, то в гостиничном люксе, а то и в самых неподходящих для этого местах. Он отыскал в её сумочке, пока она купалась, железнодорожный билет, и убедился, что он приобретён в обычный купированный вагон номер семь, на место номер двенадцать. За восемь лет замужества Марине не доводилось путешествовать в одиночку, они всегда ездили вместе, и в ту же Москву дважды, и он знал, сколько там соблазнов... Будучи сильным и волевым человеком, Сергей, однако, терялся при подобных "выяснениях отношений", в душе понимая беспочвенность своих претензий и подозрений. Он даже стыдился приступов своей ревности, истоком и единственной причиной которой было лишь неотразимое обаяние его жены.
- Красивая ты, Марина, - вслух подытожил он поток своих мыслей, что оказалось созвучным повисшему в воздухе вопросу.
- Что?! Ах, красивая... Нашёл грех... Так за это нужно на меня намордник и ошейник с поводком? Чего же ты не женился на уродке? И сейчас не поздно... Вернёмся, разведёмся и давай...
-Подожди, Марина, я не это имел в виду, просто я беспокоюсь за тебя, ведь могут обидеть...
- Правильно, купи наручники, один защёлкни на себе, другой - на мне, будем с тобой, как сиамские близнецы, сросшиеся идиотской ревностью, везде вместе - на концерт, на обед, в туалет... - она бросила взгляд на часы, висевшие в холле - без двадцати два, она уже опаздывала на аэровокзал...
- Ладно, Мариночка, прости, я сглупил, конечно...
Выплеснув на мужа свои сердечные обиды, рассудительным умом она уже поняла свою выигрышную позицию. Теперь нужно было разрешить ситуацию с наименьшими потерями для истинной цели поездки:
- Ещё бы... Нашёл дело - шпиком по стране мотаться, детей кинув на старуху-мать... И, кстати, я приехала сюда за государственный счёт, а ты за счёт семейного бюджета, так? Что, по лотерее выиграл или богатое наследство получил, дай Бог здоровья твоим старикам... А? Вот что, Серёжа, я смогу простить тебе эту дурацкую выходку при одном условии - чтобы... нет, сегодня уже поздно, но завтра чтобы ты улетел и был возле детей, я завтра вечером позвоню твоим... А сейчас иди, тебе же надо где-то устраиваться на ночь, здесь, видишь, всё забронировано...
- Хорошо, но знаешь, я же с утра ничего не ел, в вагон-ресторан надо было ходить через ваш вагон, боялся встретиться... Давай здесь в буфете перекусим что-нибудь...
...- Конечно, мне стало жаль его, ты же меня понимаешь, Ширинбек, ну, пунктик у человека такой. Ты ведь тоже говоришь, что я красивая, и тоже ревнуешь, да?
- Нет, золотко, к мужьям не ревнуют, вот если вдруг... да ладно, хватит об этом. И на чём вы договорились?
- Я сказала, чтобы он в "Академической" больше не появлялся, дескать, сообщу Лейле, что он уже сегодня срочно вылетел в Баку; в буфете гостиницы съели по паре холодных пирожков с картошкой, нет, он, кажется четыре, запили кефиром и разбежались. Я поднялась в номер, подождала минут десять и прогулочным шагом направилась к метро. Ты знаешь, мне всё время кажется, что он следит за мной - прямо мания преследования какая-то... И даже спустившись в метро, я соблюдала конспирацию - сначала поехала по радиусу в сторону Шаболовской, потом, будто ошиблась, быстро вскочила с места и бегом перебежала на встречный к центру, при пересадке в центре в сторону Динамо тоже пропустила один поезд, оглядела опустевшую платформу, и села в следующий... Я так боялась, что не застану тебя...
Ширинбек молча обнял её за плечи и прижал к себе.
- Ширинчик, ты не обидишься - мы сейчас поедем с тобой в твою гостиницу, я посмотрю, где ты будешь жить, а приеду к тебе завтра вечером, когда созвонюсь с его родителями и буду убеждена, что он там, хорошо?
- Как скажешь, золотко, главное, не переживай, у нас ещё будут, хоть три денёчка, да наши... Поехали.