- Значит, меня тебе было мало... Сергей, и нас обоих ей будет мало... Третьего мужика найдёт... А муж не в счёт, да?... Я же говорил - не ревнуют только к мужу... И ты должна знать, что мы с Сергеем знакомы... Может даже друзья... Как же ты можешь?.. Сколько лжи... Столько лет... А я-то - Святая Мария... Шлюха - вот ты кто! - он как-будто выплёвывал эти короткие рубленные фразы сдавленным голосом ей в лицо, прикрытое ладонями. Сергей уже всё понял. Он железной хваткой тренированной кисти сжал Ширинбеку руку выше локтя:
- Замолчи, Ширинбек, прекрати оскорблять мою жену... Я сам с ней разберусь...
- С каких это пор - жена?.. Мне тоже - жена... Отпусти руку...
Сергей разжал пальцы:
- Да уж девятый год, да, Мариночка? - он говорил нарочито медленно и тихо, что под силу только человеку, с юных лет привыкшему "держать удары", и со стороны никто бы и не подумал о том, какие страсти сейчас кипят в этом классическом людском треугольнике.
- Как девя..., - на Ширинбека как-будто обрушился столб ледяной воды, - Марина, а как же Юра, муж?! - он взглянул на Сергея с надвинутой на лоб шапкой-ушанкой и узнал в нём того самого мужчину, которого видел как-то в рост на фотографии у Марины. Общий облик... Ну, конечно, Юркевский... Юра... Теперь его бросило в жар, язык прилип к гортани, он с трудом глотнул слюну:
- Марина, прости, я...
- Дурак, всё испортил..., - она повернулась к Сергею, - ну что, муж, поехали "разбираться", - и с гордо поднятой головой твёрдой походкой направилась к эскалатору, как Мария Стюарт на эшафот. Сергей сунул костюм в руки вконец потерянного Ширинбека "отдай им", и догнал жену.
Площадь перед универмагом, несмотря на моросящий дождь и слякоть от вчерашнего снегопада, чётко разделялась на два встречных потока покупателей. Один состоял из отыгравших только что эту роль "старых и малых", нагруженных пакетами, свёртками, довольных собой и покупками, громко и весело делящихся впечатлениями от увиденного и приобретённого.
- Ты понимаш, я её говору - отрез не отрежь, я цели рулончик беру, штук называися, она говорит - не положена, народ тоже хочит...
- Э-э, говорит, да... Ты сматри, если на полку столко лежит, сколко на склад для себе оставил, а?
Другой поток потенциальных покупателей, нацеленный на магазин, был торопливее, взгляды людей оценивали попеременно то расстояние до входа, где наметился некоторый затор, то покупки встречного люда.
На площадь то и дело подкатывали такси - "Волги" и "Москвичи" цвета свежего салата, из переполненных маршрутных автобусов, как из тюбиков пасты выдавливались новые и новые порции бакинцев, спешащих со всех концов города принять посильное участие в празднике открытия нового торгового центра, окунуться в торжество приобретательства.
Сергей подал знак освободившемуся такси, открыл обе боковые дверцы, не оглядываясь на Марину сел на переднее сиденье и назвал адрес. Хлопнула задняя дверца, водитель в зеркале заднего обзора увидел хмурое лицо миловидной женщины, подумал: "наверно, муж не купил, что просила", и тронул с места. За всю получасовую дорогу в машине не было произнесено ни звука. Всё происшедшее многократно прокручивалось перед глазами обоих с кинематографической чёткостью изображения и звучания, включая фоновые помехи мельканий и шумов , хотя там, в магазине казалось, что затуманенное сознание отказалось воспринимать дикую реальность. Однако, мысли их текли в разных направлениях. Сергей со свойственным ему чувством собственника лишний раз и уже бесповоротно убеждался в своей правоте многолетнего ревнивца, возможно, путая причины и следствия. Временами он возвращался к одной и той же панической мысли: "что же теперь будет, что делать?" и никак не мог найти на неё ответа. "А Ширинбек... Что Ширинбек? Получается - не знал... Ну и что? Знал же, что это чья-то жена... О, господи, о чём я..." мысли путались, перебивали друг друга, - "как они встретились - такие разные, впрочем, плюс и минус притягиваются... Старое знакомство? Но ведь я был у неё первым мужчиной... Выгнать... А как же Юленька с Яночкой?" - он закрывал глаза, и перед ним тут же возникали сцены её грехопадений, но теперь уже вовсе не абстрактные, а с участием конкретного человека, к тому же молодого, его товарища по работе...
Марина же с присущей рациональным людям прямотой во всём происшедшем винила себя. Она лишь коротко, без страха подумала о возможных последствиях и поняла, что давно была готова к подобному финалу, вот только слишком быстро и неожиданно он наступил. Нет, напрасно она обидела Ширинбека, наверное, любой бы на его месте возмутился, а уж с его кавказским темпераментом... Конечно, кинулся разоблачать одну ложь, а выплыла другая... Из огня да в полымя... И не оправдаться до конца теперь "единожды солгав, да кто ж тебе поверит..."
Она подняла глаза на непроницаемый затылок мужа.
"Сказал бы что-нибудь, обругал хотя бы, а то при Ширинбеке "девятый год, да, Мариночка?" и вот уж полчаса ни слова. Неужели оставит нас с девчонками? Наверное, рано или поздно... Вот и свой домашний Каренин появился, - она и теперь не могла обойтись без литературных аналогий, - там ипподром, здесь универмаг - какая разница... Но я не Анна, и не стану нарушать график движения электропоездов Баку-Разин... Ширинчик простит мне эту "ложь во спасение", ведь другой вины у меня перед ним нет, и мы опять будем вместе... Любовь свою не предадим... А в семье, как уж получится..." - у неё даже настроение улучшилось, как обычно и бывает, когда из неопределённости рождается какое-то решение, даже неважно в какую сторону меняющее ситуацию.
Машина затормозила у крыльца их дома. Сергей, не оборачиваясь, взбежал по ступенькам, открыл дверь и вошёл внутрь. Когда Марина вслед за ним вошла в дом и прикрыла за собой дверь, её встретили перекошенное злобой лицо мужа, мелькнувшая в воздухе ладонь, от которой она не стала защищаться, и сокрушительная пощёчина, вызвавшая звон в левом ухе, круги и цветные искорки в глазах и солоноватый привкус во рту. Голова дёрнулась, но Марина устояла на ногах, подошла к раковине, сплюнула розовую слюну и повернулась к мужу:
- И это всё, что ты придумал за последние полчаса? А то - ножи у нас на кухне, топор в сарае... - она сняла пальто, намочила полотенце, приложила его к опухающей щеке и глазу, и села в кухне за стол. Сергей молча наблюдал за ней, потом, не раздеваясь, сел напротив... и заплакал.