Такого состояния беспомощности и отчаяния он не испытывал уже больше тридцати лет. Ну да, тогда мама впервые привела его в секцию бокса, и тренер Николай Солдатченко предложил ему "поработать" со щупленьким мальчиком, намного легче и моложе Серёжи. "Сейчас я его..., - подумал Сергей, пока Николай Петрович зашнуровывал на его руках настоящие боксёрские перчатки, но "Щупленький" в течение одной-полутора минут так его отделал, что невозможно было сдержать слёз горечи и обиды. "Вот, если и на следующее занятие придёшь, запишем тебя в секцию", - сказал тренер, делая холодную примочку на заплывший глаз Сергея. И он пришёл...
Сергей поднял голову, его покрасневшие глаза смотрели мимо Марины, и заговорил он как бы сам с собой:
- Я всегда ждал чего-то в этом роде... Конечно, молодая жена - "не по Сеньке шапка", но я-то думал, что обнаружить измену можно только долгими подозрениями, выслеживаниями, упрёками, с помощью улик или свидетелей, тягостных объяснений, а тут оказалось всё так просто - "а вот и мы, любовнички, здрасьте!" и ты стоишь, как оплёванный, уже с ветвистыми рогами...
- Да, ты прав, времена Отелло прошли... И Дездемоны - тоже.
- Н-не знаю, н-не знаю..., - он перевёл взгляд на неё, - и давно это у вас... шуры-муры?
- Скажу я - годы, месяцы или дни, что это изменит, какая тебе разница? А вот, что тебе, действительно, надо знать, так это то, что твоя жена не способна на шуры-муры, а то, что случилось, имеет другое название - любовь. В отличие от нашего с тобой сосуществования со сценами беспричинной ревности. А знакомы мы с ним больше двадцати лет, ещё со школы... В общем, не первый встречный... Об остальном можешь у него узнать, о его общении со "шлюхой"...
- Я не буду с ним говорить, достаточно того, что я уже знаю...
Марина насторожилась:
- Это что, угроза? Не смей, слышишь? Ни сам, ни с помощью твоих друзей юности - нынешних поселковых алкоголиков. Ширинч.. Ширинбек, если перед кем и виноват, то только перед своей женой, но не перед тобой... Это всё я. Я превратила робкие юношеские ухаживания и редкие запретные поцелуи в высокое зрелое чувство. Я знала, что патриархальный настрой предков не одобрит нашей дружбы, поэтому в молодости не продолжила отношений... Но забыть так и не смогла... Все годы разлуки я всё знала о нём через общих школьных знакомых - где живёт, когда и на ком женился, когда рождались дети, раньше видела его с красавицей-женой, но в последнее время она болезненно располнела, и он стал прогуливаться один... Тогда я и решилась подойти. Я даже знала, что он перешёл на работу в море, но не предполагала, что из добрых полутора десятка предприятий туда же, где ты... Когда узнала, начала врать, и вот довралась... Теперь он и правде не поверит... Единожды солгав... - она говорила всё это монотонно, как в забытьи, но теперь обратилась к Сергею, глядя прямо ему в глаза, - ну вот, теперь ты знаешь даже больше, чем он. Порвать нашу с ним связь я не могу... И не хочу... А за сегодняшнее его унижение из-за меня, я знаю, невыносимое для его гордого характера, я вымолю у него прощение... Надеюсь... Я устала, пойду прилягу...
Ширинбек возвращался домой, не видя перед собой дороги, по инерции. Он шёл медленным шагом, по обгоняющим его людям с раскрытыми зонтами понял, что дождь усилился, и удивился почему его капли, стекая по лицу, имеют солоноватый привкус, потом понял и это. Он осмысленно огляделся уже возле своего дома и подумал, что, наверное, именно так, бездумно лошади, ослы, коровы возвращаются в свои стойла. Мысли его в недолгом пути витали далеко-далеко, то возвращаясь на годы назад, то устремляясь в будущее. Он понял, что ложь возникла и сопровождала их отношения с самого первого свидания. Ну да, как только она сообразила, что они с Сергеем знакомы. А если бы сказала правду? Конечно, он бы не предал товарища... Но тогда... тогда, значит, высший смысл жизни - святая, всепоглощающая любовь, прошла бы стороной, превратив светлые праздники ожиданий, встреч и даже расставаний в унылые серые будни, торжество самоутверждения - в безысходность прозябания, лишив двоих людей счастья столько лет дарить друг другу радость и блаженство. И, между прочим, при этом не ущемляя ничьих интересов, и никого ни у кого не воруя. Выходит, она была права... А он... Он так позорно предал её... Лучше бы вообще не подходил - потом бы сказал, что видел с общим знакомым, всё бы прояснилось, решили бы, как быть дальше... Или даже спокойно подошёл бы, как старый школьный товарищ, узнал бы, что Сергей - муж, и опять не подставил бы её, как мужнину изменницу.
"Действительно, какой я дурак, ишак карабахский..., - мысли опять заметались в поисках выхода, - Как она сейчас там? Как-то, помню, шутя говорила, что муж попался ревнивый, но и она, мол, не овечка покорная... Чем ей можно помочь? Нет, Сергей трезвый человек, не позволит ничего такого... А я сам не трезвый, что ли? А вон, только заподозрил соперника и сорвался, как баран безмозглый... Надо вечером позвонить, попросить у неё прощения... У него тоже... И пусть обругает, как хочет..."
Когда Ширинбек поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка, его уже бил озноб. Гюльнара, открывшая ему дверь, только взглянув на него, всплеснула руками и запричитала:
- Азизим (мой дорогой, азерб), вай Аллах, что с тобой? Весь мокрый, глаза покраснели, да на тебе лица нет... Ай-ай-ай, и лоб горячий... Быстро раздевайся, ложись, я чай приготовлю, с кизиловым вареньем попьёшь... Какой дурак в такую погоду универмаг открывает, чтобы люди простуживались... Вот возьми сухое бельё, насквозь же промок, почему без зонтика пошёл?... Сейчас чайник поставлю.
Ширинбек почувствовал дрожь и слабость в ногах, сделал несколько неуверенных шагов в спальню до кровати и рухнул на неё, потеряв сознание.
Мужчины, в большинстве своём, плохо переносят разного рода потрясения, нетерпимы к боли, в случае опасности в первый момент могут паниковать, преувеличивая её реальные масштабы. Им нужно время, чтобы освоившись с изменением ситуации к худшему, усилием разума и воли предотвращать или преодолевать последствия кризиса. Большинство же женщин, какими бы хрупкими, нерешительными, манерными, капризными и слабыми они обычно не казались, в ситуациях, грозящих чем-нибудь близким, любимым людям, мгновенно преображаются, принимая верные решения, и чётко действуя во-спасение. Не случайно же и в животном мире именно самки - пернатых, млекопитающих, хищников первыми бросаются на обидчиков их детёнышей, разрушителей гнёзд, нор или другого "жилья".