«Ну, значит, эта… Наш автобус занесло на мокром шоссе, он слетел вниз, перевернулся несколько раз и остановился вон у того холма… Даже не знаю, отключился я или нет, но… вдруг увидел, что поезд мчится прямо на нас! Как это получилось, ума не приложу… Все было как в тумане… но я как-то схватил своего напарника и вытолкнул его из машины».
«Вы оба могли погибнуть!» – с некоторым сожалением прокомментировала корреспондентка.
«Знаю. Но он бы сделал для меня то же самое», – все больше воодушевляясь, заявил охранник.
«Хорошо, хорошо. – Вдруг какой-то милицейский чин внедрился в кадр и показал ему фото. – Еще раз, чтобы расставить все точки. Этот мертв?»
«Да».
«Этот?»
«Тоже».
«А этот?»
«Все случилось мгновенно. Не думаю… не думаю, чтобы он выжил».
«Итак, дорогие телезрители, – снова вклинилась счастливая корреспондентка, – вы сами могли убедиться, что в результате страшной трагедии кроме двух человек погибли все пассажиры автобуса, перевозившего приговоренных к пожизненной каторге. С вами была…»
Турецкий снова переключился на спортивный канал НТВ.
ГРЯЗНОВ
Все началось с того, что в Москве с дружественным визитом побывала делегация полицейского департамента Нью-Йорка. И вот тогда милицейское начальство города и министерства сообразило, что работает не так, как надо. И прежде всего – не на тех машинах ездит.
…Грязнов катил на своей «Ниве» в Министерство внутренних дел и думал о смысле жизни. Сегодня он должен был стать начальником МУРа. Перейти из разряда вечного врио в статус действительного «взрослого командира», как сказал Турецкий. И спрашивается, на фига ему это было надо? Что это изменит? Ничего. Грязнов подумал про себя, что относится к тому типу людей, которые живут без иллюзий. Но зато ведь не знают и разочарований.
Автомобильный бог в тот день был не на стороне Грязнова. Сперва Вячеслав проколол заднее колесо, удивительно еще, как это переднее проскочило, хотя какая разница. Потом попал в пробку. Не говоря о том, что его подрезали все кому не лень…
Где– то далеко сзади что-то подвывало.
Грязнов подумал, что улицы перепутались до невозможности, размножаясь на бесчисленные переулки. Эти переулки в свою очередь перепутались еще больше, не поддаваясь никакой геометрии. В результате одна улица даже пару раз пересекла саму себя.
Вой становился все отчетливее, и соседние машины стали инстинктивно жаться к обочинам. Грязнов машинально отметил это обстоятельство и не сдвинулся ни на йоту, пребывая чуть ли не посредине шоссе с законной скоростью пятьдесят километров в час. На повороте он глянул в зеркальце заднего вида: там появился кортеж из трех автомобилей. Впереди два черных – «ауди» и лимузин, за ними новенький милицейский «форд» – из числа недавно подаренных нью-йоркским полицейским департаментом, машинально отметил Грязнов. Все три машины неслись с ненормальной скоростью в сторону центра. А грязновская «Нива», естественно, загораживала путь. «Ауди» непрерывно сигналила, затем мегафонный голос директивно сообщил:
– Водитель «Нивы», немедленно освободите дорогу!
Ну и черт с тобой, подумал Грязнов и начал прижиматься вправо. Вереница машин не стала ждать и ринулась в освобождаемый коридор. «Ауди» проскочила, а широченный лимузин основательно зацепил бок грязновской «Нивы». Будущий начальник МУРа немедленно рассвирепел и вернул должок – недолго думая, въехал лимузину в зад. Тот в свою очередь – в притормозившую на повороте «ауди». Из «форда», замыкающего процессию, немедленно выскочили двое мужчин с пистолетами в руках («макаров» и «беретта», механически отметил Вячеслав Иванович) и наставили стволы на Грязнова, тоже остановившего свою машину. Оба словно сошли с иллюстрации чеховского рассказа «Толстый и тонкий». Хотя тот, что толстый, был скорее коренастый, совершенно седой, с чистым, почти без морщин лицом. Только в углах рта лежали складки, предполагающие суровые черты у их обладателя. Лет ему было под пятьдесят. «Тонкий» же, в смысле очень длинный, был молодым парнем, наверное вдвое моложе напарника, и уже плешивым, чтобы не сказать лысым. Он попытался открыть дверь грязновской «Нивы» и, когда это не удалось, коротко приказал:
– Из машины!
Грязнов, совершенно не реагируя на эти слова, закурил сигарету и внимательно рассматривал его пожилого напарника. Лицо у «толстого» вытягивалось гримасой удивления.
– Слава? Вячеслав Иванович? Но как же… Но ведь же… А ты разве курил? – совершенно растерявшись, спросил «толстый».
– Я-то курил. А вот ты разве жив, Федя? – в свою очередь поинтересовался Грязнов.
«Тонкий» вконец удивился и завопил тонким голосом:
– Да что это за фигня?! Выходите из машины – и руки за голову.
– Дятел, – рассердился «толстый» Федя, засовывая «макаров» в кобуру под мышкой безукоризненного черного пиджака, – это главный сыщик столицы. Ну и история.
– Кого возите? Чей членовоз? – поинтересовался Грязнов, уже чувствуя недоброе.
– Министра твоего, – вздохнул Федя. – Эмвэдэшного.
Замминистра сидел за своим огромным столом с палкой в руке и скорбным выражением лица.
– Как же он мог получить сотрясение мозга, – удивился Грязнов, – в бронированном-то лимузине? – То, что сам он не только не стал главой уголовного розыска, но перестал быть даже врио, у Вячеслава Ивановича не вызвало удивления ни в малейшей степени. Временно исполняющий обязанности временно не исполняющего обязанности начальника МУРа.
– Шахматной доской, – хмуро бросил Грязнову замминистра. – Он, видишь ли, страстный шахматный игрок. И в тот момент, когда ты въехал ему в зад, как раз держал ее в руках, собирался фигуры расставить.
– С кем же он там играл, сам с собой, что ли?
– Откуда я знаю? – обозлился замминистра. – Может, он шахматные задачки решал. Меня там не было, если ты на это намекаешь. Давай ближе к телу. Между ведомствами началась война. Министерство юстиции отобрало у нас тюремную систему. Не думаю, что это такой уж лакомый кусок, финансирование там муровое. Но ведь зоны – это самое разнообразное производство. Что в нашей богом забытой стране сейчас большая редкость, сам знаешь. Кроме того, зоны – это средоточие криминальных авторитетов, неслабо влияющих на своих подельников, оставшихся на свободе. Не говоря уже об отдельных зонах для ответработников и бывших служащих правоохранительной системы. Из контроля над которыми тоже можно извлечь немало пользы… Так что эта история с перевернувшимся автобусом с зеками очень кстати. Самое забавное, что розыск сбежавших зеков по-прежнему находится в ведении МВД. Правда, специальных подразделений для этих целей сейчас не существует. Это дает отличную возможность немного поспекулировать: дескать, Минюст не справляется и все такое.
– А что, разве справляется? – невинным тоном спросил Грязнов.
– Да не в этом дело! Какая разница, справляется или нет. Это же политика. Ладно, хватит. Можно подумать, что ты уже на пенсии и это все тебе до фени. Твое отстранение временное, сам знаешь. А пока что наш новый министр распорядился организовать команду по розыску сбежавших особо опасных преступников. Если дело пойдет как надо, эта группа из временной станет постоянной, а работа, сам понимаешь, всегда найдется: пока будут тюрьмы, зеки будут из них бежать. Короче, не буду темнить, Вячеслав Иваныч, из всей этой ситуации вырастает реальный шанс хорошенько намять бока Минюсту и вернуть тюрьмы обратно. И это только начало!
Он поднялся из-за стола, опираясь на клюку. Грязнов удивился, но промолчал. Черта лысого я стану тебе сочувствовать, хоть загнись от своего ревматизма, подумал он.
– Но если ты думаешь, что благодаря очередному, мать твою, хулиганству, тебя отстранят от дела, ничего подобного. Работай. И чтобы все зеки, живые или нет, были найдены! Ты разве не понимаешь, что происходит? Я насилу уговорил шефа, чтобы эту спецгруппу поручили тебе.