Дети славной постсоветской и по духу литовской семьи, потомки древних и гордых хеттов, живут сегодня в объединенной Европе, в то время, как в роли Литвы сегодня жутко агонизирует вроде независимая, но жутко несвободная Украина, в столичных микробусах которой буднично и неэлитно едут по повседневным делам вроде бы полиэтнические украинки, а вроде бы древние друидические весталки – потомки малоазийских хеттянок и амазонок, среди которых существуют наверняка прямые наследницы троянской царицы Елены, из обожаемой мною Трои.
Так и хочется орать при этом: нет украинскому духовному голож@пию! Все мы чьи-нибудь дети – ногайские, хазарские, халдейские, троянские, орианские…
Весталка в переполненном троещинском микробусе устало улыбается. Всю дорогу она смотрит сквозь сырые апрельские улицы в некую нашу общую неприкрытую живой раной историю, которая зияя, стреляет в каждого из нас прямо из вечности.
Пик феномена советского иждивенчества находился в РФ. Впрочем, как и пик национальной СОС-страдательной безысходности. Но об этом отдельно… Пока же последние сугробы-далматинцы слизывает апрель. Неторопливо, с ленцой со всеми его черными, желтыми и пепельно-белыми пятнами… И пока это преддверие весны продолжается, и моим читателям торопиться некуда…
21.
Сегодня писалось странно и разно… За окнами моросил нудный апрельский дождь. Спасало то, что он нес запах весны… Ионизируя пространство над Городом, обещая ему обновление, обещая ему святость, обещая ему светлое душевное обновление.
1.
В свойствах нации нашей толока – в жёлтых клифтах пыхтит молодёжь,
в красных – с мамками тятьки малёхо по-житейски долдонят: Даешь!
Руки их от усердия марки, но теплеют от счастья сердца –
Из подвоев вчерашних подранков – распрямляются ввысь дерева!
В каждом дереве сны Кали-юга и запретных в веках Атлантид,
И февральская снежная юга, и волшебный апрельский гамбит.
Словно изморозь божьего сна пробуждает собою весна…
2.
Троллейбусный заградотряд... Здесь не пройдут антисемиты
под видом "за_народной" свиты - здесь Кернес выставил наряд.
Здесь Кернес выставил заградно весь транспорт города трехрядно,
поскольку всякая мошка сорвалась с своего вершка...
И, ищет, право, в злости смуту, и ищет точку абсолюта -
опять крушить наш древний род, но мы давно уже НАРОД
и в кобелино-сучьей вязке давно свои читаем сказки,
свою имеет правду соль и херим напрочь карамболь...
...антисемитов разной масти, они не ведают участья,
в глазах их вечная резня и сирых лозунгов мазня.
Они - извечно прощелыги, в их памяти одни блицкриги,
но был за этим наш парад - победный у Кремлевских врат.
Где за колонною колона швыряла подлые знамёна
у древних стен, чтоб никогда не возродилась шантрапа.
Троллейбусный заградотряд... Народной памяти наряд!
3.
Старушек в скоромойку Астроплана отправят на недолгие срока.
Всё в общем-то изведано, по плану, да только не хватает их, ув-ва…
Всё ведомо, проведано по тексту, чего уж там о вечности травить,
они ж тебе не божие невесты – успели, как сумели, жизнь прожить.
И что судить о прошлом пересуды – собрались, и на небо, в облака,
чтоб созерцать иных людей простуды душевные сквозь новые века…
Они теперь для времени чисты до самой крайней жизненной версты.
За нею – лет ушедших окаём и праведных старушек легион…
Каждому человеку на Земле даруется особый отдельный дар, но всем общее одно на всех единственное СОС-страдание… Как видно, распоряжаться в планетарном контексте дарами Небес мы сами в одиночестве не умеем. Как и не дано нам умение распоряжаться столь же рачительно дарами нашего общего тревожного Мира.
Существуют ещё в этом контексте и дары Веры, но о них в повседневности говорить принято несколько отстранено, сакрально. Воистину, верую, ибо абсурдно… Так и живут впрок, обрывая друг у дружки самый последний клок….
С поганой овцы хоть шерсти клок. Так временами, между буйствами бесконечных алкогольных запоев, нравоучал меня мой полиглот-отец, владевших на равных польским, украинским, французским, пятью диалектами немецкого, в том числе баварским и хох-дойчем, языком идиш и с пренебрежительством сербским…
В концлагерях именно сербы пуще прочих предавали друг дружку и своих славянских собратьев – хорватов, македонцев, боснийцев… Отцу было невдомек, как можно продать Человека за пачку ватных эрзац-сигарет. С тех пор что-то переменилось. Весенний Харьков образца 2013 года со смешными евреистыми политиками, полушутами, полумудрецами не впустил на свои древние провинциальные улицы антисемитскую и уже давно не народную оппозицию, умерло несколько мудрых очень немолодых женщин, которые были душой моего окрестного мира.