Утомившись, Иван выбрал пригорок, прилег отдохнуть да и вздремнул чуток.
Проснулся он от холода. Огляделся, а вокруг, откуда ни возьмись, снег глубокий. Встал. Преодолевая сугробы, вышел к дороге и с ужасом увидел стаю волков, которые к нему приглядывались: нет ли у человека оружия? А у него только книги. Звери стали медленно приближаться. Мужчина вспомнил, что все животные огня боятся, и зажег книжку, которая вспыхнула факелом. Волки замерли. Глянул на них внимательнее, а они какие-то невиданные, страшные.
Он бросился от них, одну за другой поджигая книги. Звери то останавливались, то, чуть пламя угасать начинало, снова приближались. И опять вспыхивали страницы. Одна лишь мысль — спастись! Еще одна книжка сгорает, еще одна… Жить-то хочется! Каждая сожженная страничка — это спасение еще на несколько секунд.
Рюкзак опустел, но вот уже совсем рядом дома. Собаки, учуяв волчий дух, подняли шум. А в руках у него догорает последняя книжка, аж пальцы обожгла.
От ожога Иван вздрогнул, и видение исчезло…
Он на том же пригорке, где прилег отдохнуть. Вокруг ни снега, ни стаи. Книжки у него под головой. «Что за сон такой странный? Не подсказка ли это какая?» — подумал Иван и быстро зашагал по знакомой дороге.
Книги он доставил в библиотеку. Но непонятная история не прошла даром: вновь дали знать о себе фронтовые раны. Вскоре его отправили в госпиталь, где он пробыл несколько лет, заочно учась на библиотечном факультете. Женился на медсестре, которая заботливо за ним ухаживала, свои дети пошли, потом внуки. Так и осел в городе, хотя чувство долга перед деревенской детворой не покидало его.
В родном селе фронтовик появлялся редко, привозя пачки книг для библиотеки. Но к своему огорчению замечал: они пылились на заброшенных полках — мало кто сюда наведывался.
Село постепенно становилось другим. Бросались в глаза антенны на домах. Сбылось предсказание, данное еще в XVIII веке: наступит время, и в избах в красном углу вместо икон поставят ящики, а из крыш будут торчать рога. Реальностью стали и слова писателя Лялина: «Свет телевизора в каждом окне: это лампадки зажглись сатане».
Особо его огорчал иной внутренний настрой людей. Ребята, подобные тем, которые когда-то ловили каждое его слово, теперь будто оглохли. Собирались, как они говорили, «побалдеть», пили, сквернословили. Иван несколько раз пытался увлечь их чем-нибудь значительным, глубоким, но интерес к разговору у них быстро угасал. Время явно было упущено.
Раньше вдохновенные слова великих писателей, яркие судьбы любимых героев проживались ими всем сердцем, обогащая духовный опыт. Ныне клипы и боевики убили в них способность к сотворчеству, сопереживанию. Целое поколение, предавшее себя во власть компьютерных игр и телевидения, превращалось в зомби. Кто-то неустанно похищал их души.
По ночам его мучила совесть. Не предал ли он в свое время деревенскую детвору, променяв свой долг на городской комфорт? Как ответит за доверенные ему души?! Что теперь с ними? Читают ли? И если читают, то что?
Недавно сообщалось, что двое солдат, захватив оружие, покинули воинскую часть и по дороге убили милиционера. Причин для преступления не было. Они даже не понимали, что сотворили. Следствие установило, что последняя книга, взятая ими в библиотеке, называлась «Убить мента». Все описанное в ней они претворили в действительность, один к одному. Вымышленные образы словно вселились в реальных солдат и повелевали их волей, поступками.
Временами Ивану вспоминалось то, что привиделось на пригорке. Он знал, что снам доверять нельзя, однако в этом видении таился некий символ, смысл…
Фронтовик пытался понять: что за сатанинская стая на него нападала и что означает факел, ее разгоняющий? По крупицам искал ответ в Священных книгах. У святого Иоанна Златоуста встретил слова «от мысленного волка звероуловлен буду». Да, то и были мысленные звери. Не они ли поедают беззащитные детские души? Ныне же мысленные, виртуальные волки из отдельных стай превратились в массовое нашествие на народную душу.
А факел? Какой смысл в нем? Старцы предостерегают: без духовных книг спастись нельзя. «Слово Мое не подобно ли огню, — говорит Господь» (Иеремия 23, 29). И псалмопевец Давид поведал о себе: «Воспылало сердце во мне, и огонь разгорелся в размышлении моем» (Пс. 38, 4).
Дай Бог, чтобы этот святой огонь воспылал и в наших мыслях, и в наших сердцах!