Но этого не происходило. Слишком долго не происходило… Я ждал, надеялся, одновременно исполняя свой долг в записывании судеб людей. И вот, однажды, случилось то, о чём я не сожалел и никогда не стану сожалеть — я нарушил свой обет ангела. Записывая одну из книг, я узрел на страницах фолианта судьбу одной девушки. Молодой, юной. Описание, что я составил по приходящим в голову мыслям, позволило мне непроизвольно влюбиться в них. Как и в девушку, за которой я начал наблюдать. Поначалу, испытывал обыкновенное любопытство. Однако потом, я увидел в ней нечто, чего не видел в книгах судеб других смертных. Она была самой замечательной, милой девушкой и невероятно добрым и чутким человеком. Тогда я и решил преступить божественную клятву…»
— Божественную клятву? — переспросила тихо Хезер.
— Имеется в виду, наверное, обет безбрачия для Ангелов, — кратко пояснила Валка.
«… однако, внезапно меня посетило новое озарение — я давно уже не ангел. Благодаря нашей мудрой королеве, Лилит, я обрёл новый облик, способность превращаться в любого человека, которого увижу. Я стал Неприкаянным — падшим ангелом. И этот факт расценил я, как второе благословение. Всё вокруг будто обрело краски жизни. Я видел их в каждом уголке Ада, в каждом существе, заселяющем его. А внутри словно всё кричало — вот, он — шанс обрести то, чего у меня никогда не было. Глядя на семью нашей королевы, я осознал одну важную вещь — моё одиночество не вечно. При Лилит в Аду действительно был порядок. Но так же, была и свобода. Та, что мне так не хватало в Раю. Я поблагодарил Бога за это про себя. Хоть он и изгнал нас, но это — лучшее, что случалось со мной в моей ужасно долгой жизни.
Когда я встретил твою мать, Валка…» — сердце у женщины замерло, когда она стала слушать дальше: — «… через множество лет, когда я пережил Мировой Бунт, устроенный моим братом, я понял — вот она — недостающая часть меня. Моя половинка. И любовь. Никого в целом свете я не любил больше, чем твою мать. Её доброта, искренность и взаимные чувства ко мне и мои к ней дали нам с ней тебя, дочь моя. Я часто находился в мире смертных. Благодаря Лилит, я научился блокировать постоянные притоки мыслей в мою голову. Все эти годы, что я проводил с ней — были самые лучшие. Однако в глубине души мне становилось ясно — ничто на свете не вечно. Тем более, счастье.
Не знаю, позавидовал ли мне мой брат, Сущий, или же это просто входило в его планы — он направил демонов в Долину, чтобы покончить со мной. Он знал — я не вернусь более в Чёрную Тайну, продолжать исполнять свой долг перед Всевышним. Случилось это в тот самый миг, когда у тебя, дочь моя, родился сын — мой внук, Иккинг. Я искренне сожалею, что не смог остаться с вами. Лучше бы я так и поступил. Но чувство долга перед теми, с кем я подружился за много веков после произошедшего Мирового Бунта, отчётливо давало понять — бросить друзей в Аду так же было бы низко и подло, как оставить тебя и Иккинга.
Ты, Иккинг, » — теперь слегка басовитый, мужской голос обращался к юному Хэддоку. — «знаешь историю, связанную с моей кончиной. И с кончиной твоей матери в Аду. Мы оба оказались пешками на шахматном поле, созданном Сущим. Тогда я даже и представить не мог, чем обернётся его игра с Судьбой. И лишь сейчас ты, я и Валка понимаем, какую роль мы сослужили моему брату в Аду. И чего он добился.
Не стоит судить его за то, как он умело, подобно кукловоду, использовал наши Судьбы, записанные мною на страницах магических фолиантов. Когда завершилась война между Раем и Адом, не успев, к моему великому счастью, набрать полную силу, я понял, чего добивался Сущий. Он хотел лишь сохранить Три существующих Мира. И, в частности, тот, в котором он жил и живёт до сих пор. Хоть столько жизней было положено задолго до последних событий из-за его хитрых манипуляций Судьбами, я осознал — Сущий действительно делал это всё ради спасения наших миров.
Я же, как ты знаешь, Иккинг, внук мой, за которым я долгие годы наблюдал, и девушками, что к тебе столь трепетно относятся…» — Астрид и Хезер слегка покраснели от услышанного. — «… вспомнил забытое, казалось, за сотни лет, проведённые в Раю, чувство, под названием любовь.
Я хочу сказать, Иккинг, Астрид и Хезер, что ваши чувства, искренние и невероятно трепетные, помогут вам и в дальнейшем преодолевать трудности, которые будет ставить перед вами жизнь. Я не могу вам раскрывать смысл этих трудностей. И, всё же, кое-какую завесу тайны судеб каждого из вас я способен приоткрыть. Я знал, что любовь моего внука к этой замечательной девушке — Астрид Хофферсон — способна преодолеть всё. В пророчестве, что я когда-то написал, это и было сказано:
Только истинная, любовь возвышенная способна остановить войну между Раем и Адом.
Так и случилось. Только я не догадывался, что эта нелёгкая доля выпадет на плечи моей семьи. Что каждому из вас придётся… умереть, чтобы пройти ещё через множество поворотов Колёс Судьбы. Я мог лишь наблюдать за вами в Раю. Но ни вмешаться, ни услышать слова Божьи о ваших судьбах не мог… Возможно, так хотел Всевышний… И я ещё раз хочу выразить сожаление, что не смог вам помочь больше.
Гавриил — единственный мой друг в Раю. Когда он понял, Астрид…» — теперь Абстрагирус обращался к юной Хофферсон. — «… кто ты и откуда ты, то поступил очень мудро. Он направил тебя ко мне. Благодаря его поступку, ты узнала о причинах войны. Они были настоящими. Ангелы действительно задумывались над тем, чтобы нанести поражение Аду. Однако в этот раз вмешалась древняя сила, которую все без исключения боятся больше всего. Да… “ — полушёпотом произнёс последнее слово Абстрагирус. Все четверо поняли, о ком шла речь. — «… я говорю о Пустоте — поглотительнице миров, разрушающей их сначала изнутри, а затем пожирающей. Не мне говорить о замыслах Божьих, но Всевышний, очевидно, нашёл способ справиться с ней. Уверен, Он знал о порче, что охватила души, умы и тела его первых детей — ангелов, — и среди них — самых достойных. Бог — действительно синоним истинной, возвышенной любви. Ибо обладая могуществом, Он не мог уничтожить своих же детей. Это противоречило Ему самому. И в очередной раз, Он показал нам, ангелам и вам, моей семье, что именно решительность, смелость, скреплённая чистой любовью, способны справиться с подступающей Пустотой.
К сожалению, я не уверен, что это была Её последняя попытка поглотить наши миры. Она не остановится просто так. Ангелы, что покинули поле битвы в Долине, исполнили наказ новой Неприкаянной — разрушили Десятую Обитель Великого Храма. И силой своего духа запечатали проход, ведущий туда. На Земле развёртывание войск прекратилось. Безумие, спровоцированное едва не развернувшейся войной в Аду, прекратилось. Люди словно очнулись от кошмара, в который их разум постепенно начал погружаться.
Однако, одному человеку, находящемуся среди вас, предстоит сделать ещё кое-что. Столь же невероятно безумное и необыкновенное. Хезер…» — теперь все поглядели на юную брюнетку, которую дальнейшие слова весьма напугали: — «…ты станешь писательницей на Земле. То, что пришлось тебе пережить в столь юном возрасте, не соизмеримо ни с чем. Книга, из которой доносится мой голос, должна будет стать новой ветвью виденья, открывшегося всем существующим в Трёх Мирах силам. Твоя задача — донести до людей новое слово, которое обретёт со временем силу и заменит нынешние порядки. Книга, подобно теням, будет нашёптывать тебе мысли. Она станет направлять тебя по данному пути. Не бойся быть той, кем ты должна быть. И кем желаешь стать. Я буду незримо наблюдать за тобой, девочка…» — ласковым голосом произносил Абстрагирус. — «Но, прежде, напиши историю о том, что с тобой и моей семьёй приключилось за прошедший отрезок времени».
После всего вышесказанного, Второй Неприкаянный добавил:
«Я горжусь каждым из вас. И искренне сожалею, что не могу находиться сейчас, рядом с вами, дабы разделить самую что ни на есть победу и благоприятное завершение столь трагической истории, постигшей Ад, Землю и Рай. Да хранит вас Бог. И, прежде, чем фолиант закроется, я добавлю кое-что напоследок: Хезер, теперь ты — часть моей семьи. Не разрывай нити, соединившие тебя со мною. А ты — Иккинг — не сомневайся в своей новой и верной подруге. И в том, что всё произошедшее с тобой — было правдой».