В вечер того же дня, когда Хезер, используя могущество вверенной ей книги, исчезла на глазах влюблённых, те начали искать её. Иккинг набрал её номер, но девушка не отвечала на звонок. Хезер осознала тягостность совершённого ею выбора, принятие того, что частью семьи Хэддоков ей стать не суждено. Как бы она ни любила одного из членов её семьи в дальнейшем.
Влюблённые надеялись встретиться с ней следующим утром, в школе. Но она не пришла на занятия. И, хотя в самой школе Хезер была — забирала личные данные и обговаривала с директором условия её перевода в другую школу, в один из филиалов, её появления никто из одноклассников не заметил. И никто не сказал Иккингу или Астрид об этом. Те же двое по-прежнему волновались за неё. Пытались дозвониться ей с утра. Однако её телефон был выключен. Хезер скрылась, подобно теням, ровно так же, как и появилась в школе. «Фолиант ещё сыграет свою роль», — говорила брюнетка себе. Так оно и было.
В воскресный вечер из дальних краёв вернулся отец Иккинга. Стоик был весьма взволнован. Пальцы рук изрядно холодели, а сердце колотилось от переполняемых им эмоций. Открыв дверь своего родного дома, обширный мужчина застыл на пороге. Перед ним, словно призрак из прошлого, стояла его жена. И, да, она видела мужа ровно так же, как он её. Полуминутное безмолвие сменилось радостными возгласами обоих. Они побежали навстречу друг другу и крепко заключили друг друга в объятия. Тёплые, крепкие, и одновременно нежные. Слёзы хлынули из глаз нескончаемыми потоками. Одна за другой они текли по их щекам, как осенний дождь, скользящий по оконным стёклам. Лёгкий хнык и всхлипы выражали чрезмерную радость от обретения друг друга спустя семнадцать лет расставания. Воистину, родители Иккинга никогда не были столь счастливы, как в эти самые мгновения.
Застав своих родителей дома, Иккинг, ничего не сказав, обнял счастливых родителей. Юноша испытывал множество эмоций. Астрид стояла на пороге и радовалась за возлюбленного и его близких. Пролив счастливую слезинку от виденья воссоединившейся семьи, девушка медленно подошла к ним. Иккинг представил своему отцу девушку — возлюбленную, Астрид Хофферсон. Стоик принял её весьма радушно. Через несколько минут все четверо уже сидели за столом на кухне — устроив настоящее, семейное чаепитие.
Шесть часов вечера показались на настенных часах. Из дома Хэддоков слышалось искреннее веселье и радость. Стоик рассказывал о своих путешествиях. Иккинг говорил о своих планах. Каждый член семьи поочерёдно слушал рассказчика. Валка не стала рассказывать мужу о том, что с ней на самом деле приключилось. Вместо этого, она решила переложить всё на беспамятство. Мол, очнулась в каком-то лесу, очень далеко за границей страны. Ничего не могла вспомнить. Что у неё есть сын, муж, родной дом и так далее. Мол, её приютили добрые люди, помогали встать с колен. А воспоминания вернулись только месяц назад. К тому моменту, она уже подкопила достаточно, чтобы вернуться домой. Как раз… сегодня. Муж слушал её весьма взволнованно, едва сдерживая горькие эмоции. Закончился рассказ Валки крепким объятием и вновь потёкшими слезами по щекам рассказчицы. Стоик крепко прижал женщину к себе, не желая её выпускать. Боялся, что она вновь неожиданно исчезнет.
Глядя на это, Астрид умилённо, неосознанно взяла руку Иккинга в свою. Юноша лишь прижал её к себе, нежно обхватив свободной рукой её плечико, которое так и стремилось плотнее притиснуться к его груди.
Когда эмоции родителей Иккинга стали более спокойными, Стоик поинтересовался планами сына.
Младший Хэддок поведал им о совместных планах с возлюбленной после экзаменов уехать в другой город — учиться и работать. Валка слегка передёрнулась от этой идеи. Ей хотелось, чтобы её сын хотя бы первый год пожил ещё в родном доме Хэддоков. Тогда Иккинг высказал мысль, озадачив родителей. Астрид, заслышав его идею, залилась краской, как сочный, спелый томат, смущённо улыбаясь любимому:
— Мы с Астрид… хотим жить вместе… Может, вы не будете против, если она… станет жить вместе со мной? — напряжённо говорил парень.
Стоик чуть не поперхнулся чаем, и хотел тут же возразить. Однако сын решил проявить смелость, убеждая отца, что всё будет хорошо:
— Мы с Астрид уже месяц об этом размышляли и… — лукавил Иккинг немного. Все, кроме ни о чём не знающего Стоика, мгновенно это поняли и заговорщицки улыбнулись. Как вдруг Астрид ещё больше шокировала семью родителей Иккинга. Кроме него самого, потому что он желал того же, что у девушки оказалось на языке:
— Мы решили помолвиться, — после этих слов Астрид покраснела ещё сильнее. Иккинга тронули эти слова и он чуть крепче сжал пальчики любимой в своей руке.
— И… после того, как мы переговорим с родителями Астрид об этом, я надеюсь… — со сдавленной паузой, желая смягчить отцу «удар», произнёс Иккинг дальше: — … вы позволите… НАМ жить вместе, — голос Иккинга слегка задрожал. Валка взяла мужа за руку. Крепкий здоровяк не взбаламутился, не гаркнул. Ничего, что Иккинг ожидал от своего отца. Он, конечно, посуровел во взгляде, но… учитывая сегодняшнюю безумность дня, смягчился как в голосе, так и в мыслях. Он решил спросить свою возлюбленную:
— Дорогая, ты уверена, что хочешь, чтобы дети жили подле нас? Может быть, им действительно пора жить по-взрослому? Я думаю, Иккинг уже готов к самостоятельной жизни. Уж сколько я нахожусь в разъездах, а он один спокойно справляется по дому. За годы, что утекли, будто реки, Иккинг повзрослел. Я понимаю, как тебе хочется восполнить утерянные годы, проведённые без него. Но, мне кажется, наш сын должен сам решить, где ему будет лучше. А мы с тобой, Валка, будем периодически навещать его и… — Стоик взглянул на светловолосую красавицу, что держала за руку его сына. Он ощущал сердцем, как между ними образовалась невидимая нить… нить, что соединяла их сердца крепче любого, земного металла. Стоик понял, что это связь слишком прочна, чтобы пытаться её ослабить или вовсе разрушить. Он замечал это и во взволнованных, но уверенных в себе и в своих чувствах к Иккингу Астрид. Та же уверенность мелькала и в уже взрослых и… словно пережитых множество событий глазах Иккинга за время его отсутствия.
— Ах, прости меня, Иккинг, — лицо матери исполнилось печалью. Иккинг знал, что она чувствует в данную секунду. Он понимал — если совершить неверный выбор, его мама вновь ощутит себя одинокой. С мужем она будет видеться лишь 7 дней в месяц. Потом он вновь уедет на три недели. А кто может заполнить пустоту в душе, как не родной человек? Иккинг, быстро прикинув в голове, принял мудрое решение:
— Астрид, если ты не против, то мы… будем жить здесь… в моём доме. После помолвки. — голубые глаза видели в решении любимого мудрость и осознание, где он действительно будет нужен в ближайшем году. Или годах. Она поддержала его мысль, добавив:
— Я согласна. — Астрид мягко улыбнулась ему.
— Но помолвка состоится не раньше, чем вы закончите школу, детишки, — поставил условие Стоик. Иккинг радостно принял это. Как и Астрид.
Затем юная Хофферсон вспомнила, что её родители совсем скоро вернутся домой. Они не очень будут рады отсутствию дочери. Поэтому, она вежливо «откланялась» и поспешила скорее возвратиться домой. Иккинг, не желая расставаться с любимой, поддержал её, так же «откланявшись» перед родными. Они вдвоём, держась за руки, помчались на остановку, куда как раз подъезжал автобус, следовавший до дома Хофферсон. Стоик и Валка, глядя, как их сын не выпускает из рук свою возлюбленную, как он смотрит на неё, а она на него, сказали вместе одно предложение:
— Вот она — настоящая любовь, — Валка прижалась к мужу, и тот ласково приобнял её за плечи, взяв нежную руку женщины в свою.
Позже, как влюблённым предстояло узнать, когда они добрались до дома Хофферсон, их возле порога входной двери встретили родители Астрид. Отец у девушки был столь же суровым и упрямым, каким был отец Иккинга. Мама Астрид отреагировала совершенно спокойно, глядя на кавалера своей дочери. Предстояло совершить ещё одно чаепитие. На этот раз в доме Хофферсон.
Конечно, не обошлось без отцовской рекламы о том, насколько важно прохождение службы в рядах вооружённых сил для каждого юноши после школы. Что это делает его характер крепче, придаёт закалку, закаляет волю. Астрид шепнула любимому: «Лучше всего — просто кивай. Ни в коем случае не спорь с ним». Иккинг кивнул девушке и продолжил спокойно слушать рассказы из военной жизни её отца.