Кончаю, поскольку время мое расписано до минуты: после очередного медицинского обследования предстоит выступить перед работниками прилавка, побывать на пионерском слете, встретиться с парламентариями из Люксембурга, записать на пластинку марсианские напевы, дать интервью Новозеландскому телевидению, побеседовать с делегацией аргентинских женщин. И так день за днем!
До скорого свидания, дорогой Буй, которое, надеюсь, состоится на Земле.
С почтением, Зуй».
«Дорогой Зуй!
Ты угадал, нам предстоит встретиться на Земле: я включен в состав делегации, которой поручено официальное установление контакта.
Здесь была буря. Требовали лишить тебя гражданства за нарушение присяги и марсианской этики. Особенно всех возмутила твоя выпивка с Гудаутовым. Но в конце концов страсти улеглись, сторонники открытого контакта, которым ты оказал неоценимую услугу, настояли ограничиться порицанием за неточное исполнение инструкции. Это, как говорится, можно пережить.
Сейчас здесь обсуждается идея пригласить Гудауто-ва на Марс для перевоспитания. Если заборьевские власти дадут согласие, этим будет положено неплохое начало сотрудничеству в гуманных целях.
Что касается твоей землянки, то мой совет: женись, ни с кем больше не советуясь. На худой конец получишь еще одно порицание.
До скорой встречи, неизменно к тебе расположенный Буй».
Марсианская эпопея вызвала разнообразные последствия в судьбах заборьевцев.
Звонский написал оду о Марсе, которая была напечатана в «Новом мире».
Будушкин стал главным консультантом при Зуе и во время одной из поездок марсианина в Соединенные Штаты Америки удостоился чести познакомиться с Айзеком Азимовым.
Гвоздика был произведен в майоры, минуя капитанский чин.
Лютикова отхлопотала-таки квартиру, ссылаясь на свое содействие контакту.
Сарафапенко за исполнение цикла песен о Марсе стал лауреатом и заслуженным.
Гаврила поступил на бухгалтерские курсы.
Гудаутов получил пятерик. Зуй все-таки навестил его, и Жора обещал другу завязать со своей профессией и заняться изобретательством.
Дубилова сняли.
С одним только Лухотиным ничего не произошло: каким он был, таким остался.
