– Ну, что новенького? – спросила хозяйка.
– Ничего особенного.
Кузен облокотился о прилавок и наклонился, чтобы ее чмокнуть. Антони стоял на шаг позади. Ему было не по себе, в конце концов он заметил, что Руди разглядывает его со своей банкетки. Он часто дышал, приоткрыв рот, и вид у него был, как всегда, какой-то малахольный. Вихор на макушке только усиливал это впечатление. В этот день на нем была новехонькая футболка «Касторама» прикольного синего цвета. Вдруг Руди заорал:
– Жарко!
– Эй, там! – строго сказала хозяйка.
Руди вздрогнул и отхлебнул пива из кружки. Теперь он смотрел в пустоту, по-прежнему пыхтя как паровоз. Говорили, что у него в детстве был менингит.
– Не обращайте внимания, – посоветовала хозяйка.
Затем, обращаясь к Антони, спросила:
– А ты что, гордый стал?
– Нет-нет, – ответил мальчик и тоже чмокнул ее в щеку.
– Как твой отец? У него все хорошо? А то что-то он совсем не заходит.
– Ага, он занят.
– Привет передавай.
– Ага.
– Скажи, что мы всегда рады его видеть.
Вряд ли у них будет такая возможность, учитывая сколько он тут задолжал.
– Ладно, что вам налить, мужики?
– Мы пришли только повидаться с Грандом, – проговорил кузен. – Он здесь?
– Маню? Играет, должно быть, на бильярде в заднем зале.
Она крикнула: «Маню!» С ее акцентом получилось «Ману». Она ведь была родом из Шильтигхейма. Клиенты на это никак не отреагировали. Попивали себе пивко и после очередного глотка снова погружались в свои мысли, скудные и вялые.
Наконец после второго окрика появился Гранд с кием в руке.
– Тут к тебе пришли, – сказала хозяйка.
Но Маню уже сам увидел ребят и поспешил пожать им руки.
– Гляди-ка! – сказал Маню, обнажая зубы какой-то неестественной белизны, при этом все вставные. – Это ты?
– Ага, – сказал кузен.
– Я думал, что ты помер. Что поделываешь?
– Да ничего особенного. Каникулы. Этим все сказано.
– Ах так?
Они обменялись еще парой фраз того же порядка, с явным подтекстом, потом Гранд заказал три пива. Одно время они с кузеном довольно много тусили вместе, у них были общие делишки, но потом все это постепенно рассосалось. Кузен сам спустил на тормозах, потому что Маню был какой-то странный, опасный, властный и почти всегда под кайфом. Чувствовалось, что между ними есть какие-то сложные финансовые отношения. Закончив с допросом кузена, Маню обернулся к Антони и спросил, как дела у его отца.
– Нормально. В порядке.
– Он нашел работу?
– У него свое дело.
– Какое?
– Он теперь ландшафтник.
Маню оценил эту новость. Кати поставила на прилавок три открытых бутылки «Кроненбурга». Капли сверкали на стекле, будто на солнце. Рот у Антони наполнился слюной. Гранд заплатил и раздал бутылки. Они выпили за успех отца. Пивная прохлада пронизала их насквозь. Вокруг стало свежо, зелено, прямо как весной.
– Лучше не бывает, – сказал Маню.
Его бутылка была уже почти пуста.
– Мы хотели с тобой поговорить, – сказал кузен.
– Ах вот как?
И Гранд расхохотался своим особым тявкающим смехом. Сверкая безупречными зубами на влажном лице.
– Может, выйдем? – спросил кузен.
– Нам и здесь хорошо.
Маню уже давно устроил в кафе «Завод» свою штаб-квартиру. Жил он совсем рядом, вот и торчал здесь сутками, играя в бильярд или дартс, а то просто просиживая задницу, выпивая и общаясь с приятелями. Он чувствовал себя как дома, настолько, что даже предложил однажды Кати помочь ей с ремонтом. Та отказалась, несмотря на то что кабак вот уже десять лет мариновался в собственном соку: какой там ремонт или кондишн, ей едва хватало средств на уборку.
Место это было историческое. Постоянные клиенты так и говорили – «Завод», а другие туда не ходили. До пяти вечера там пили тихо, потом начиналось. Каждый становился больным, смешным или злым – в соответствии с характером. Кати неустанно опекала свой контингент. Легавые к ней не заглядывали, потому что она и сама умела справляться с алкашами. Время от времени, под настроение, она ставила диск Джо Дассена, и тогда под толстым слоем макияжа можно было разглядеть юную девчонку, какой она была когда-то.
– Все-таки лучше было бы выйти, – настаивал кузен.
– Лады…
Прежде чем сняться с места, они допили пиво.
– Пока, я скоро, – сказал Маню.
Руди, который наблюдал за сценой и не упустил ни слова, вдруг оживился и, дернув себя за ворот, поднял руки.
– Вы куда?!
И снова он произнес это слишком громко, и снова хозяйка посоветовала ему успокоиться, чтобы не пришлось надираться где-нибудь в другом месте.
– Никуда, – ответил Маню. – Сейчас вернемся.
– А мне с вами можно? – забеспокоился Руди.