Скромный букет душистых фиалок вызвал у Стефани искреннюю улыбку, резко вытягивая из омута испепеляющих размышлений, от которых она не могла избавиться последнюю неделю. После тяжелого разговора Ховард практически не говорила с Диланом: им обоим удавалось только украдкой переглядываться. Слепая надежда, горящая в поникших глазах ОʼБрайена, вызывала у девушки тошноту и необузданный страх.
Не зная, как вернуть прежнюю нить, связывающую их крепкой дружбой, так называемые «друзья» продолжали избегать друг друга, вызывая бурю изумления у всех знакомых. Лорен, Марк, Крис и София расценивали их поведение довольно странным и в некой мере даже подозрительным, но всё равно продолжали молча наблюдать. Смотреть друг другу в глаза для Дилана и Стефани было худшей пыткой, потому что заряд тока, искрящий в воздухе при пересечении взглядов, поражал их сердца неистовой болью. Они оба искали повод увильнуть от идеально спланированного Лорен двойного свидания, но встреча была неизбежна.
Лорен, удобно расположившись на скамье, спокойно зашнуровывала белоснежные коньки. Стивенс с озорной улыбкой рассматривала свои длинные ноги, восхищаясь удавшейся затеей — собрать вместе близких друзей. Она давно ждала момента, когда её лучшая подруга избавится от обременяющих уз одиночества. Сегодняшнее свидание обещало быть лучшим в истории, по крайней мере, так предполагала Лорен.
Поправив низ зеленого обтягивающего платья, Стивенс сильнее укуталась в черный жакет, потому что на катке было ужасно холодно. Дилан сидел рядом с ней и по-прежнему возился со шнурками, которые никак ему не поддавались. Лорен брюзгливо фыркнула, наблюдая за судорожными движениями парня. Её озадачивал сегодняшний вид ОʼБрайена — несдержанный, дерганый и слишком задумчивый. Лорен хитростью пыталась раскопать причину странного поведения Дилана, но тот не подавался на уловки. На протяжении недели они ходили в кино, гуляли в парке, отдыхали в кафе, но парень постоянно оставался чем-то недоволен и ворчал. Стивенс рассчитывала, что на двойном свидании сумеет его расшевелить и вернуть прежнего неунывающего Дилана с его остроумными шутками на вооружении.
— Дилан, поторопись, пожалуйста, а то мы на ужин не успеем, — твердила Лорен над ухом Дилана, недовольно закатив глаза.
Стивенс распирала злость, которая пламенем кипела в жилах. Зеленые глаза наливались кровью, а сердце отбивало сумасшедший ритм. Девушке хотелось схватить ОʼБрайена за шиворот и хорошенько его встряхнуть. Парень с кривой ухмылкой слушал запальчивые речи Лорен и даже не поднимал головы, сосредоточив внимание только на черных коньках. Стивенс видела, что Дилан совершенно не реагировал на её возмущения, поэтому, сдавленно вздохнув, уселась обратно на скамью.
ОʼБрайен отчётливо чувствовал всеми фибрами души каждую искру неугасимой злобы в надрывном голосе Лорен, медленно переходящим в мольбу. Чувство вины глодало его изнутри, потому что целую неделю парень искал убедительный повод расстаться со своей девушкой. Сейчас он нагло сидел на скамье, зашнуровывая коньки, и просто игнорировал её очередную попытку завязать разговор, впрочем, так продолжалось уже несколько дней.
Стивенс оказалась выносливее, чем шатен мог себе представить: она молча принимала вспышки его гнева, терпела все обидные слова и издевки, закрывала глаза на то, что они почти перестали спать вместе. Лорен, украдкой смахивая с лица слезы, просто подходила к нему и обнимала. Так нежно и страстно, что у Дилана пропадал дар речи. Каждое утро ОʼБрайена начиналось с того, что он слал Стивенс цветы с извинениями. Ему было стыдно и больно от того, что он врёт Лорен, Стефани, Марку и самому себе. Теперь парень постоянно проклинал ненавистный вечер, когда он намеренно отказался от своего счастья.
Дилан не мог спокойно наблюдать за счастливой парочкой, которая сидела на нижней скамье и держалась за руки. Марк ласково обнимал Стефани за шею, прижимая к себе, а та заливисто хохотала, толкая его в бок. Если Лорен увиденная картина казалась милой и трогательной, то у ОʼБрайена кулаки уже чесались от ярости. Каменное лицо перекосило от возмущения, янтарно-карие глаза заполнила угрожающая темнота, а колкая дрожь пронзала запястья.
Дилан судорожно закрыл глаза, пытаясь заглушить приступ гнева, но у него ничего не получилось. Дыхание сбилось до хрипа и сухости в горле, а предательские слёзы скапливались в уголках глаз. ОʼБрайен резко стянул с себя коньки и прерывистым движением отбросил их в сторону. Натянув на плечи черную кожаную куртку, парень торопливо направился к выходу. Его не останавливали возмущенные возгласы Лорен «Дилан, ты куда?», бьющие ледяной волной в спину. Он просто непрерывно шёл, нервно стуча костяшками пальцев об стены. Он просто пытался избавиться от навязчивой мысли, что на одной из скамеек рядом с его лучшим другом сидит его бывшая лучшая подруга. Почему бывшая? Потому что ОʼБрайен давно осознал истинный смысл чувств, которые связывали его со Стефани. Он был влюблен в Стефани Ховард. В сердце бурлило тревожное отчаяние, потому что Дилан сам разрушил светлые надежды и окончательно сжёг мосты.
«Настоящую дружбу можно сохранить, а за настоящую любовь должны бороться двое» — гласило сообщение, мерцающее на экране телефона Ховард, которое девушка получила несколько секунд назад. Девушка пристально всматривалась в каждое слово, хрипло вздыхая. В глазах потемнело, а руки неожиданно задрожали. Стефани закрыла глаза, глотая солёные слезы, и сжала телефон во вспотевшей ладони. Это было сообщение от Дилана.
========== 12. Вечер ==========
Настоящая любовь не терпит сравнения с банальной симпатией или мимолётной влюблённостью. Она приходит в вашу размеренную жизнь гордо, не спрашивая разрешения, как напыщенная королева. Она влетает в сердце сумасшедшим ураганом, который не просто меняет вашу жизнь, а уводит землю из-под ног. Она распахивает вашу душу настежь, разглядывая самые чувствительные уголки. Она нагло сыплет ядом в глубинах вашего сердца, искажая сознание и чувства. Она пускает в кровь кипучую лаву, иссушая вены до глухого трения.
Она кружит голову, туманя мысли и спутывая их в тугой комок. Она бьёт в сердце каменной кувалдой, рассекая его на мелкие кусочки. Она дурманит трезвый рассудок, толкая на безумные поступки. Она жестоко валит на пол одним надрывным вздохом, вгоняя в несусветные рамки и законы. Она разрушает окружающий мир, строя стены непонимания и сомнений. Она толкает в бездну страданий, с могучих лап которых невозможно выбраться. Она омывает ливнями жгучих слез, в которых горишь как в неистовом костре.
Она ломает кости до мучительной боли, парализуя все тело. Она запирает в тёмную клетку, с которой трудно выбраться без увечий. Она подвергает убийственным пыткам, испытывая стойкость характера. Она забирает смысл жизни, освобождая демонов гложущей боли, которые будут издеваться над тобой без остановки. Она перекрывает воздух, заставляя тебя гнить в оковах самобичевания до последнего момента.
Вопреки всем несносным мучениям и опасностям, которые взвалит судьба на наши плечи, мы добровольно соглашаемся на самую изощрённую пытку — на любовь. Безнадежная. Всепрощающая. Горькая. Жаркая. Искренняя. Кипящая. Могучая. Непобедимая. Самоотверженная. Тяжкая. Настоящая любовь. Мы жертвуем ради этого неземного чувства всем, потому что знаем: любить человека всем сердцем — высшая награда судьбы.
Толпа старшеклассников, как течение разливной реки, заполняла третий этаж: смех смешивался с восторженными возгласами, разжигая докучный гул. Первый урок закончился всего лишь две минуты назад, а на втором этаже уже невозможно было протолкнуться. Разноцветные фигуры навязчиво мелькали перед глазами ОʼБрайена, который с недоумевающим видом смотрел сквозь толпу, облокотившись на свой шкафчик. Неумолчная болтовня одноклассников мало его интересовала, потому что парень был более чем уверен, что кажется им тусклой тенью. Раньше шатен приходил в школу довольно охотно, хоть был далеко не отличником. Здесь он чувствовал себя уютно, потому что мог свободно видеться с друзьями и, конечно же, цеплять девчонок.