Резкий стук в дверь нарушил мои тревожные мысли. Я был более чем уверен, что это была Бри. Сестра никогда не упускала возможности разговорить меня, развеять мои гнетущие мысли. Я был благодарен ей за отчаянные попытки меня поддержать, хотя часто они были безуспешными. Когда мне было плохо и тяжело на душе, я просто закрывался от окружающего мира, тщательно избегая поддержки. Мои глаза округлились от удивления, когда я открыл дверь. В дверном проеме застыла Лорен. Огненные волосы были растрепаны, а ярко-зеленые глаза блестели от слёз. Я пропустил её в комнату небрежным движением руки. Я хрипло вздохнул, откашлялся и опустился на кровать. Стивенс последовала моему примеру.
— Я не ожидал, что ты придёшь, — сдавленно проговорил я полушёпотом, чувствуя тяжелое дыхание Лорен. Она тихо всхлипывала и нервно мяла пальцы.
Красная ссадина на моей щеке начала ужасно зудеть, а от острого напряжения потели ладони. Я искал нужные слова, но всё не находил. Мне было невыносимо смотреть на то, как Лорен мучается. Она была одной из тех небезразличных мне людей, которые напрасно страдали от моих необдуманных поступков. Я не придумал ничего лучше, как погрузить горячую ладонь Стивенс в свои руки, чтобы немного её успокоить. На болезненно-бледном лице проскочила благодарная улыбка.
— Дилан, я так сильно боялась этого разговора, но сегодня поняла, что именно он облегчит наши страдания, — судорожно пролепетала Лорен, и у меня холодок прошёл по спине от её тревожно-глухого голоса.
Моё сердце сжималось в оковах тревоги, но нельзя было ей поддаваться. Я чувствовал острую необходимость изменить свою жизнь раз и навсегда. Расставание с Лорен давалось мне нелегко, воздуха в лёгких катастрофически не хватало, но я был обязан расставить наконец все точки над «і». Мне нужно было отпустить Стивенс, чтобы избавить её от нестерпимых мук.
— Мне тяжело сейчас говорить, но я хочу, чтобы ты знала правду. Я расстаюсь с тобой не потому, что никогда не любил. Я любил тебя, Лорен, но всё изменилось, — отрывисто вздохнул я, выдавливая из себя правдивые слова едва ли не по слогам. Внезапно во мне заискрилась решительность, что я поступаю правильно. Мучительное признание давалось мне гораздо легче, и теперь я сосредоточенно смотрел на Лорен, смело утирая её слёзы. Стивенс обхватила пальцами мою ладонь и с надеждой заглянула мне в глаза.
— Я знаю, почему ты подрался с Полом. Ты приревновал Стефани, — робко заметила Лорен, потупив глаза в пол. Казалось, будто по её молочно-белой коже бегали мурашки, а сердце вздрагивало от каждого слова, которое так тяжело ей давалось. Я испугался её обреченного взгляда и мгновенно затих.
Громогласное сердцебиение не позволяло успокоиться, а слова Лорен иглами впивались в кожу, разжигая немыслимое пламя. Её сиплый голос заставил меня заметно напрячься и задуматься. Каким же слепым я был, полагая, что Лорен даже не подозревала о моих чувствах. Она знала, что я мучаюсь из-за Стефани, но терпела жгучую боль и оставалась со мной, всячески поддерживая.
— Прости меня, пожалуйста. Я причинил тебе столько боли своим равнодушием и злостью. Я не заметил, как влюбился в лучшую подругу, — разочарованно протянул я, обхватывая голову руками.
Мне было жутко стыдно перед Лорен за ту наглую ложь, которой я продолжал её пичкать последний месяц. Пока сердце пожирала горечь, я настойчиво уверял себя и всех окружающих, что счастлив со Стивенс — самой красивой девушкой, которая просто безупречно мне подходит. Сердце металось в груди, отдаваясь в ушах сокрушительными взрывами, словно моя душа превратилась в минное поле. Хотелось кричать от безысходности и неистовой злобы. Я возненавидел себя за то, каким ужасным человеком я стал. Каким бы пафосным и заносчивым я не был раньше, но я никогда не приносил людям столько страданий. Это было ниже моего достоинства.
— Стефани влюбилась в тебя месяца два назад, когда вы были друг другу почти что никем. Я поняла это, хотя она упрямо пыталась скрыть от меня правду всё это время. Она сильно страдала, но продолжала молчать, пока мы с тобой были вместе. Но на чужом несчастье счастье не построишь, верно? — отчеканила Лорен, глотая коварные слёзы.
Я смотрел на её перекошенное от боли лицо, но продолжал слушать, затаив дыхание. Ей трудно давались слова, голос предательски дрожал, и грудь вздымалась от прерывистого дыхания. От каждого слова, врезавшегося в моё сознание, в глазах темнело, а ноги становились ватными. Я слышал второй раз за день то, что так яро отрицал целый месяц: Стефани меня любит. Мое сердце дребезжало с невероятной силой: жизнь, ставшая для меня адом, больше никогда не будет прежней.
========== 15. Выпускной ==========
Первая любовь — единственное жгучее чувство, которое по необъяснимым причинам не может выжечь из сердца безумный ветер времени. Это неукротимое чувство оставляет на душе неисчислимые отметины: у кого-то — светлые лучи, а у кого-то — кроваво-черные шрамы.
Человек неосознанно погружается в омут воспоминаний, потому что первая любовь, не смотря на боль, обиды и тревогу, когда-то вселила в него неведомую силу — огонь надежды. Это был первый опыт, неважно удачный или горький, но в тот момент безмятежная жизнь абсолютно изменилась, разрушая все рамки и предостережения: на дне сердца заструилось непознанное чувство, которое изменило устоявшиеся взгляды и заставило мыслить по-другому.
Первая любовь — робкие, совершенно бесхитростные, но при этом весьма необычные и яркие чувства. Впервые в жизни человек сталкивается с подобными испытаниями, так сказать проверкой на «прочность» эмоционального плана. Шабаш чувств, тонна адреналина и умственная кома. Влюбляясь впервые, мы становимся так наивны, растерянны, уязвимы и сумасбродны.
Первое чувство открывает в нас уникальный дар, данный Богом — счастье любить. Лишь первое чувство может быть столь чистым. Всё, что после — взрослее, скучнее, рассудочней, порочней. Да, чем человек старше, тем многограннее его чувство, да — оно может быть глубже. Но не может быть отчаяннее. И увереннее: это навсегда. Без нее не жить, не улыбаться, не дышать.
Первая любовь — как первый шаг. Сделав его, ощущаешь силы для покорения мира. Восторг открытия, отсутствие страха и крылья за спиной. Она остаётся с нами, как волшебный подарок небес, наполнивший душу чем-то сильным, прекрасным, неизведанным. И болью. «Почему-то в любви, что приходит в пятнадцать, очень мало кому повезло» — спел кто-то из бардов. И это правда. Очень уж мало примеров счастливой первой любви, которая получила продолжение и стала счастливою жизнью в любви. Когда речь заходит о сильных чувствах, которые греют сердце двум людям, нельзя сомневаться и бездействовать: всегда есть шанс, что ваша первая любовь — это человек, предназначенный судьбой, и вы проведете с ним великолепную жизнь, вспоминая, как однажды всецело отдались чувствам.
Мистер Ховард сидел на черном кожаном кресле, недовольно теребя в руках стакан виски. Серые глаза подозрительно ярко светились, блуждая по тёмно-бежевым стенам кабинета. Взгляд мужчины невольно остановился на фотографии в серебристой рамке. На ней были запечатлены его две любимые женщины — жена и дочка. Ради их безопасности Роберт был готов свернуть шею любому, кто посмеет подойти к ним ближе, чем на метр.
Кривая ухмылка томилась на лице, а густые брови, сведенные на переносице, свидетельствовали о яром недовольстве. Ховард понятия не имел, что Дилан ОʼБрайен забыл в его кабинете ранним утром, но с уважения к дочери намеревался все-таки выслушать его. Роберт был примерным отцом, но друзья Стефани слабо его интересовали: мужчину заботило только спокойствие дочери. Дилан заметно мялся перед началом разговора, а от осуждающего взгляда мистера Ховарда его кидало в жар. Роберт пристально наблюдал за каждым движением подростка, словно высчитывал количество вздохов. Только слепой мог не заметить, что парень чем-то озадачен.