— Действуй, — попросила, чувствуя, как приподнимают мои бёдра, разводя чуть шире ноги, аккуратно начиная входить, стараясь не пугать. Сама же потянулась навстречу, даже не задумываясь, настолько густой туман застлал мне рассудок…
Боль. Резкая, даже чрезмерно. Она буквально оглушила, заставила выгнуться на пределе возможности, выпучить глаза, которые захотели вылезти из орбит, вцепиться пальцами в простыню, в попытке хоть так остаться в сознании, потому что мой мозг, все мои рецепторы, каждая клеточка тела не справлялись. И тут же всё стало кристально чисто. Эмоций не осталось, я лишь смогла смотреть вверх, на потолок, судорожно понимая, что происходит.
— Сейчас я уберу боль, родная, потерпи секунду, — прошептал на ухо, но мне было всё равно. Время для меня потеряло значение. И тут за безразличием волной накатил ужас. Пусть телом я податливо подчинялась парню — то металась под ним, то прижималась всё ближе, ощущая чужой жар, срывалась на громкие стоны, — но мыслями я была далеко не там. Всё, что происходило, не имело для меня смысла. Меня будто отключило от реальности. Что я вообще творю? Сейчас парень не казался настолько притягательным и великолепным, не сводил одним взглядом с ума, не заставлял сердце отчаянно биться. Хотя, оно и так колотилось слишком быстро. В эти мгновения мысли переметнулись совсем в другую сторону. Накатило осознание действительности. Я убила человека. Своими же руками. Я убила парня, что кинулся за мной на верную гибель. Я…
Сколько прошло времени, я не знаю: быть может, несколько минут или несколько часов, но меня резко дернуло, вышвыривая из кокона мыслей и воспоминаний: я поняла, что лежу рядом с Сатом, что ласково целует плечо, аккуратно обнимая со спины, прижимая к себе.
— Отпусти меня! — даже не думала, что умею так кричать и резко вскакивать с кровати. Вспомнила, как так же отскочила от Алекса, — и тут же накатило отвращение к себе.
— Так ты пришла в себя, сестра? — с сожалением в голосе поинтересовался он.
— Что ты дела… Сестра? — внезапно уцепилась за последнее слово, совершенно ничего не понимая. Как-то я слишком часто становилась у всех оной.
— Именно, — он кивнул. — Конечно, я знал, что ты поверишь, что из-за обещания я согласился присматривать за человечишкой, но, увы, я слишком ценю себя, чтобы уделять живым так много времени. — Из его фразы я ничего особо не поняла, и, видимо, до него это дошло, потому что он добавил: — Вся та история почти правда, стоит уточнить лишь то, что для выживания той малявки моей сестре пришлось вселиться в тело и стать обычным человеком. Которым так легко управлять.
— То есть… всё это время… — потрясённо смотрю на него, не обращая даже внимания на то, что абсолютно обнажена.
— Да, Яра, все твои, да и твоего принца, чувства посылал и контролировал я. Иначе как бы я смог убить его, не запятнав руки? Не знаю, замечала ли ты, что твоё настроение меняется часто и резко, появляются другие мысли, но я постарался на славу. Теперь, когда я открыл твои силы, это тело не сможет сдерживать их долго. Оно сломается, изничтожит само себя. Скоро ты вновь станешь бессмертной, какой и была раньше, а я приму внешность этого жалкого принца, благо, раз он умер, теперь его лик свободен для меня, стану управлять страной, а затем, может, и миром. Мы будем править им. Мы с тобой. Пока ты не чувствуешь меня родным, но поверь, через время воспоминания будут возвращаться, тебя будет тянуть ко мне, ты вернёшься. Даже если не захочешь, не сможешь не вернуться.
— Какой же ты ублюдок! — выплюнула оскорбление.
— Да, главный минус того, что я открыл твою силу, это твоя нынешняя агрессия, — он без скромности стал рассматривать меня, намекая как именно это сделал. Я быстро подобрала тонкое одеяло, укутываясь в него от взгляда Сата. В голове не укладывались нормально мысли. Может быть, это лишь глупая шутка? Но глубоко внутри что-то отзывалось на его слова, подтверждая правдивость. А мне становилось безумно страшно. — И, если тебе будет проще, это был единственный способ открыть твои силы. Не факт, что с этим бы справился простой человек. И тебя бы погубил, и себя, тут всё зависело бы от взаимности ваших чувств.
— Запоздали объяснения, да и они мне в любом случае были бы не нужны! Всё равно, ты не удержишь меня, я ухожу отсюда! — заявила, яростно сверкая глазами. — И оживлю Алекса! Если я противоположность тебя, значит, могу возрождать, разве нет?
— Ну, попробуй! — чувство превосходства так и светилось в его глазах, намекая, что тут есть какой-то подвох. — Даже если и попадёшь в Ад, то не сможешь его найти. У тебя ничего не выйдет! Смирись и оставайся тут.
— Да пошел ты! — вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. И меня не смущало, что я была в одной простыне. Стены непонятного оттенка отталкивали, а полупрозрачные фигуры откровенно пугали. Да, я слышала о том, что у Сатаны есть слуги, но видеть их мне ни разу не доводилось. Было ощущение, что я в банке со змеями: сделаю что-нибудь не так — и буду сразу же убита.
Я шла прямо по коридору, не обращая внимания куда. И чем дальше шла, тем больше злилась: как я могла не заметить, что мной манипулировали? И ведь ни разу не сомневалась в себе.
Занимаясь самобичеванием, я даже не обратила внимание как вышла в какой-то зал, довольно светлый и большой.
— Какая ты поникшая, — услышала я голос, и только тогда оглянулась, пытаясь найти взглядом того, кто заговорил со мной.
— Господин…? — я помнила его: с его просьбы о похищении ящерицы все и началось. Но как же его звали?
— Себануэль или… а хотя, — понятливо кивнул он мне, подозрительно прищуриваясь, будто пытаясь во мне что-то увидеть. И тут я поняла, что всё ещё обмотана простынёй. Неконтролируемо вздрогнула, а мужчина, чуть улыбаясь, подсказал: — Просто представь то, что хочешь.
И действительно, тотчас же тело укутало черное платье из плотной дорогой ткани: мой траур начался. А всё из-за моей силы…
«Стоп!» — внезапно поняла я то, что снова упустила. И тут уже, быстро подойдя к мужчине, спросила: — Откуда вы знаете обо мне?!
— Эх, милая-милая Ярочка, — внезапно, знакомой интонацией произнёс он. А я даже не среагировала: за этот несчастный день произошло столько, что я ничему не удивлялась.
— Неужели ты не узнала своего милого попугайчика? Как жаль!
— Как? — холодно, равнодушно задала вопрос. — Как ты связался с Сатом? И что вообще происходит? Рано или поздно, но я бы помогла тебе. Неужели так претило ещё немного подождать?
— Ты не видишь всей картины, милочка. Неужели ты думаешь, что всё так быстро и просто могло быть спланировано? — он усмехнулся, а мне стало до того противно, что проще было подойти к окну и смотреть на берег, вода у которого начинала окрашиваться в разные цвета рассвета. — Уже тогда, когда ты меня нашла, у меня был договор с Сатаной. Уже тогда он пытался вернуть свою слишком глупую и слишком добрую сестрёнку в лоно семьи.
— Тогда с чего он медлил? Зачем весь этот фарс? — поинтересовалась скорее для проформы: на самом деле мне было всё равно, и я судорожно размышляла о том, что же теперь делать. Рыдать и биться в истерике нет смысла, этим Алекса не оживишь, а значит нужно что-нибудь придумать. Возможно, для начала осмотреть гроб. Где Сат просил его поставить?
— Мне это неизвестно, но мне это было и не нужно. Сатана обещал мне помощь — он исполнил своё обещание, — меж тем разглагольствовал мужчина.
— Тогда, дай угадаю, ты летал вовсе не к Элле, — ты возвращался к нему? — внезапно вспомнила отлучки попугая. — Теперь она безумно волнуется…
— Наконец-то к тебе возвращается способность мыслить здраво, — довольно кивнул он. — А та женщина… сомневаюсь, что до тебя ей есть какое-то дело. Она бы тебя к себе не приютила, если бы Сат регулярно не отдавал за тебя деньги.
— Даже так? — в этот раз ему удалось меня удивить. — И что ей вы наплели?
— Ты была бастардом одного господина, который не хотел смерти дочери, но и известность дать не мог. За молчание и содержание тебя она и получала деньги.