— Лучше меня никто не умеет ухаживать за больными! — заявляет Мышка с великолепным апломбом. — Уж ты-то знаешь!
Уж я-то знаю. Однажды я отравилась какой-то гадостью, и Мышка прискакала оказывать мне первую медицинскую помощь. Лежу я, значит, в постели. Мышка сидит рядом и рассказывает, как ее мама поссорилась с Джигитом. Подробно так рассказывает, обстоятельно. Кто что сказал. Кто что ответил. Кто кого как обозвал. Кто хлопнул дверью. Время от времени я встаю и удаляюсь в туалет. Тошнит очень. Мышка захлопывает рот и терпеливо ждет. Завидев меня на пороге комнаты, раскрывает рот заново и продолжает с того места, на котором остановилась. Через пять часов неусыпной заботы она собирается домой. Подходит время вечернего кормления Джигита.
Себя Мышка тоже не забывает. Как-то она отправилась выводить прыщ на носу в какой-то косметический салон к Крупному Специалисту по прыщам. Специалист взглянул краем глаза на прыщ и заявил, что у Мышки жутко захламленный организм и надо делать полное медицинское обследование. Известие о тяжелом состоянии организма сильно Мышку взбодрило. Она буквально расцвела на глазах. Сияя прыщом, она отправилась на обследование. Каждый день в десять часов утра она являлась в салон и сдавала им с рук на руки сто долларов, чтобы они копались в ее организме. Через две недели выяснилось, что Мышкин организм нашпигован какими-то лямблиями, которые, оказывается, очень мешают ей жить и которые надо срочно уничтожать с помощью полного курса медикаментозного лечения. В принципе ни до, ни после обследования никто из нас этих лямблий в глаза не видел. Пришлось поверить Крупному Специалисту на слово. Сияя прыщом, Мышка отправилась на лечение. Каждый день в десять часов утра она являлась в салон и сдавала им с рук на руки сто долларов. Большой Специалист ставил Мышке клизмы, делал уколы и совал в рот таблетки, после чего ее долго тошнило и несло в сортире. Постепенно Мышка перешла на хлеб и воду и стала исчезать с лица земли. Через две недели ей объявили, что лямблий больше нет. После этого известия Мышка испытала смутное чувство. Ей было жалко лямблий, к которым она уже успела привыкнуть. Она надеялась, что ей оставили парочку на развод, чтобы она еще раз посетила этот салон и передала им с рук на руки следующую штуку баксов. Да, и прыщ. Прыщ так и остался. Мы с Муркой собственноручно выколупывали его из Мышкиного носа с помощью подручных средств в виде ваты и спирта.
Впрочем, однажды и на старуху нашлась проруха. Мышка не выдержала. А виной всему был
Миленький Мишенька
— Ты помнишь Мишеньку? — спросила меня Мурка, пока мы сидели с ней на диване и ждали звонка от Мышки.
— Помню.
— Помнишь, как он ее доставал?
— Помню.
— Тебе не кажется, что с Оленем будет та же история?
— Не знаю, Мур. Тебе не кажется, что у Мыши не может быть других историй?
— Ммммммммм… — сказала Мура и надолго задумалась. — Ты не помнишь, когда это случилось?
— Года три назад.
А дело было так.
Мишенька был младше Мышки на… впрочем, это неважно. Подобрала она его в театре, куда выбралась по нашей с Муркой настоятельной просьбе, пребывая в депрессии по поводу очередного запоя Джигита. Мишенька поднял оброненную Мышкой программку, посмотрел на нее младенческими глазами, похожими на пенку топленого молока, и попросил разрешения угостить кофе. Мышка сдуру разрешила. Ей польстило, что такой молодой человек обратил на нее внимание. Пока пили кофе, Мишенька молчал, и Мышка подумала: какой милый молодой человек. Деликатный и не надоедливый совсем. Потом Мишенька проводил ее домой. На подходе к дому Мышка уже знала, что Мишеньке двадцать два года, что он живет с мамой то ли в Балашихе, то ли в Барвихе — она точно не запомнила, — что в детстве любил мягкие игрушки, а в машинки совсем не играл и до сих пор спит со старым безухим зайцем, что летом защитит диплом и будет что-то там проектировать, а до лета совершенно свободен и что он позвонит Мышке как-нибудь на днях, если она не против дать ему свой телефон.
Он позвонил на следующий день. Мышка как раз разбила любимую чашку, заляпав кофе полкухни, и бежала из ванной с тряпкой. Мишенька был очень несвоевременный мальчик.
— Доброе утро, — сказал он. — Это Михаил. Может быть, вы меня помните? Мы вчера познакомились в театре. Вы уронили программку, а я поднял, а вы сказали: «Спасибо!», а я сказал: «Пожалуйста!», а потом сказал: «Может быть, вы выпьете со мной кофе?», а вы сказали: «Да, конечно», а я…
— Я помню, помню, — вклинилась Мышка. — Вы простите, Миша, мне надо бежать.