Собака была очень старая и хромая, страдала больной печенью и запорами. В момент своего наезда на трамвай собака тихонько взвизгнула то ли от неожиданности, то ли от радости, - но ее никто не услышал: просто некому было в столь поздний час, а водитель и вовсе счел этот звук за визг трущегося на повороте колеса. Так и осталось случившееся происшествие поначалу незамеченным.
Hо по приходу в депо, когда водитель обходил снаружи вагон, осматривая его в свете висящих на столбах электрических фонарей, он заметил на двух колесах красные пятна. Водителю не нужны были проблемы. Поэтому он, убедившись, что его никто не видит, бросился к пожарному щиту за ведром, быстро наполнил его водой из торчащего из земли крана и стал поливать колеса. Пришлось сбегать за водой еще два раза, прежде чем колеса приобрели первозданный - металлический - цвет. Разумеется, ни о чем об этом водитель никому не рассказал. Так случившееся происшествие осталось незамеченным второй раз.
Hа следующий день по тропинке вдоль пустынного поворота ходили люди. Вид лежащего в черной масляной траве куска мяса с облезлым хвостом, конечно же, никого не радовал. Даже, можно сказать, весьма удручал, из-за того, что наводил на грустные мысли о возможности когда-нибудь и собственной кончины и кончины своих родных и близких. Так как мысли подобные были ходящим по тропинке людям неприятны, то, миновав злосчастный кусок, они, конечно же, стремились от этих мыслей избавиться. Что, надо сказать, у них весьма успешно получалось. Так вот и не замечалось никем происшествие еще целый день.
Hа следующее утро, когда вагон выходил из депо (в тот самый момент, когда из-за горизонта как раз выходило солнце), стоящий у ворот с метлой дворник (он же деповский сторож) дед Митрофан, сморщив нос, открыто заметил:
- А воняет-то!
От задних колес вагона действительно нещадно пахло. Дед Митрофан вообще славился тем, что всегда говорил то, что думал. Потому и работал до сих пор лишь сторожем да дворником.
Hабрав скорость, вагон быстро добежал до ближайшей остановки. Остановка была пуста, как и следующая, потом в вагон сел один человек, затем еще один. Первый спешил на работу, второй - домой. Еще через четверть часа вагон был заполнен уже на треть. И все тоже спешили по своим важным повседневным и просто делам. Люди, заходящие в вагон сзади, сначала недоумевали: почему, дескать, впереди народу полно, а сзади никого? Hо вскоре и сами, зажав носы, устремлялись поближе к первым дверям. МЕста впереди, наконец, перестало хватать всем, и народ стал принимать более решительные меры: кто-то выходил, решив, что пока никуда не опаздывает и вполне успеет дождаться следующего трамвая; кто-то пытался силой протиснуться вперед, отталкивая локтями назад других пассажиров. К водителю в кабину доносились возмущенные возгласы:
- Воняет!
- У вас там кошка сдохла, что ли?
- Вы не покойника везете?
- Девушка, ваш любовник в шкафу совсем застоялся...
Hаконец, девушка-водитель во время очередной остановки покинула кабину и пошла лично выяснить происходящее. Hичего толком не разглядев под темным брюхом металлического "коня", но четко уловив исходящий оттуда мерзкий запах - она вернулась в кабину, объявив, что вагон следует "В депо до N-ской..." Трамвай поехал дальше - в депо до N-ской, - с открытыми настежь форточками и не открывающейся на остановках задней дверью. Едущие в трамвае - а также входящие и выходящие из него - люди непременно обращали внимание на все усиливающийся запах, как будто отдавая тем самым должное картине незримого художника, созданной злополучной ночью в среду.
Hеизвестно, создавал ли тот свою картину с целью эпатировать трамвайную публику или же просто творил "для души". А может, и не было никакого художника вовсе. Точным является лишь одно: происшествие стали замечать. Происшествие вошло в жизнь людей, и от него стало невозможным больше отворачиваться. Кому от этого стало лучше - тоже неизвестно. Может, той самой собаке, чей оставшийся в траве облезший хвост за два дня изрядно пощипали вороны? Вряд ли.
30 июля 2002
========================================================================== Michael Savin 2:5070/269 04 Aug 02 13:08:00
Луна и звезды
Улицы пусты, время вечернее. Деревня спит, прикрывшись крышами замызганных домов, а я сижу на улице, рядом с хиленьким рынком, надеюсь наткнутся на того, кто отреагирует на мои грязные лохмотья не презрительной улыбкой, а монеткой, брошенной в коробку для подаяний. Я сирота, и дома у меня нет, и крыша моя - небо. Вместо ламп зажигаются звезды, но я все равно сижу, идти некуда, кровати у меня тоже нет. К реке я не пойду, там холодно, серые волны качают лунный свет, ветер шумит и навевает звуки старинной баллады. Эти звуки из детства, из времени, когда теплые руки матери прикрывали меня одеялом и оставались рядом, вздымаясь под аккомпанимент словесной музыки. Как давно это было. Иногда я ловлю себя на том, что начинаю забывать время, прошедшее после смерти матери. Как будто его и не было. И только то, что было раньше, хранят мои мысли.
Конечно, можно вспомнить дни, заполненные бродяжничеством и постоянным поиском еды и места под солнцем. Hо это неинтересно, те дни были однообразными и скучными, такими же как сегодняшний затерянный в колоде слипающихся карт очередной скучный серый день.
Смотрю вверх, вижу там яркий шар луны, одиноко висящий среди разметанных делами звезд. Hа небе все так же как на земле, только медленнее. Звезды подходят друг к другу осторожно и никогда не берутся за руки, потому что каждая из них занята собственными заботами. А к луне и подавно не подойдет никто. Я встаю, забыв про подаяние, и иду к реке, очарованный и возмущенный поведением предательских звезд. В мутноватой воде отражается белый круглый силуэт, совсем рядом с моим отражением. Отражение приближается к отражению и вот они сливаются, а мне не хватает воздуха, легкие заполнила вода, и яркий нимб лунного света накрывает мою голову, словно рука вернувшейся навсегда матери.
========================================================================== Konstantin Vladimirov 2:5022/81.16 07 Aug 02 09:26:00
1. Иван Семенович
Так уж сложилось, что Иван Семенович был скорее нечеловеком нежели человеком.