Я мечтаю вернуться с войны
На которой родился и рос.
На руинах нищей страны
Под дождями из слез.
Но не предан земле тиран,
Объявивший стране войну.
И не видно конца и края этой войне
(Игорь Тальков)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Поезд, медленно, но все-таки продвигался на восток, увозя людей от родных мест. Люди бежали от смерти, спасаясь сами и спасая своих детей. В вагоне было душно, воняло потом, испражнениями, какой-то едой, которая еще оставалась у кое-кого из пассажиров, на зависть тем, кто оказался менее запасливым.
-Ну что вы посадили своего ребенка какать? Не видите, мы обедаем. - говорила одна дородная женщина своей соседке.
-От моего ребенка, даже когда он какает, пахнет лучше, чем от ваших тухлых переваренных яиц, - последовал незамедлительный ответ
-Так почему давеча вы не отказывались от моих яиц, если они так дурно пахнут?
-Если бы я знала, что будете меня попрекать едой, которой вы поделились с моим ребенком, то никогда бы не взяла.
-Дед, ну что ты травишь всех своей махрой? Неужели нельзя подождать, когда поезд остановится, - это уже было в другом конце вагона.
-Моя махорка дезинфицирует вагон, а то вы тут так испортили воздух, что дышать невозможно.
Люди не были озлоблены, просто вот в таких мелких перебранках они коротали время, скрывая страх за будущее и жалея, какое бы оно ни было, о прошлом. В дальнем углу вагона сидела женщина с двумя сыновьями, старшему было приблизительно лет тринадцать, а младшему года на три меньше. Они в этом вагоне были первыми пассажирами, так как ехали с самой западной части необъятной страны, к которой были присоединены совсем недавно, и поэтому знали очень мало русских слов. Поезд ехал вне расписания, поэтому никто не мог даже предположить, когда будет очередная остановка и сколько времени она продлится. Но вот поезд начал замедлять ход, люди стали продвигаться ближе к выходу, чтобы успеть справить необходимые свои дела и если повезет набрать горячей воды. Старший мальчик взял чайник и что-то сказал маме на незнакомом языке.
Та ответила, и всем стало понятно, просит его, умоляет, не отстать от поезда.
-На каком это языке они разговаривают? - спросил старик, куривший самокрутку.
-На идиш. Они евреи, не видишь, что ли. - ответила ему женщина интеллигентного вида.
-Слышал немец особенно зверствует над ними.
-Ничего, они откупятся. Ты не смотри, дед, что они выглядят так бедно, небось у матери в лифчике зашито много бриллиантов.
-Вам, бабам, только все кажется. Ну откуда у них могут быть богатства, если в прошлом году все у них забрали?
-Ну что вы говорите, все забрали. Мой муж был туда командирован, чтобы все национализировать, так они держались за добро, как будто жизнь у них забирали, а не бриллианты.
-Конечно, а что вы хотите, они же всю жизнь это добро наживали, - сказал дед.
-Да, наживали. Они спекулировали, на каждом углу были их магазины, мастерские, парикмахерские... Цены такие ставили, что простому народу невозможно было ничего купить. А пришла Советская власть и навела порядок- кого раскулачила, а кто добровольно не сдал, того - в Сибирь. - сказала та, у которой вид интеллигентный.
-Про раскулачивание ты мне не говори, моего сына раскулачивали, у него корова была и лошадь, да пару курей, так посчитали его кулаком и сослали в Сибирь. А вот сейчас мы едем туда, но уже без конвоя.
-Эх., - махнул рукой дед, - наверное и эти евреи были такими же кулаками.
Снова тяжело вздохнул он и сделал глубокую затяжку.
Наконец поезд остановился и народ начал выпрыгивать из вагона, так как поезд не стоял на платформе и до вокзала было далеко. Мальчик спрыгнул со ступеньки и побежал. Когда он вошел в вокзал, у титана уже стояла длинная очередь. Он тихо стал за последним человеком, но его отталкивали. Он не мог сказать ни слова, не успел еще выучить язык. Очередь хоть и медленно, но двигалась.