Механик зябко вздрогнул. Ему представился клочок грязной земли, обнесенной колючей проволокой, а за ней - толпа измученных, исхудалых людей с погасшими глазами… «Нет, никогда!» Словно отвечая ему, Метелицын закричал:
– Только не плен! - и сжал рукой тяжелый автоматический пистолет.
Шестеро моряков стояли лицом к лицу с невыносимой для мужественных людей судьбой - погибнуть без борьбы.
– Не нужно, - отстранил револьвер помощника кочегар Курганов. - Я думаю так, - кочегар ударил своим огромным кулаком по стенке рубки, - в плен нам нельзя, а так умирать тоже неладно. Надо прибиваться к берегу. Высадимся и будем биться… Я уж себя меньше чем за десяток не продам. А патроны кончатся - с этим всегда успеем… - Курганов показал на револьвер.
Словно горячим ветром пахнуло на моряков от слов кочегара. Смерть в бою не казалась тяжкой. Метелицын поспешно спрятал револьвер. Ильин крепко пожал руку кочегару.
Туман рассеивался, видимость улучшалась.
– Сцепим оба плота, - распорядился старпом, - иначе нас быстро унесет в разные стороны. Что приготовили? - обратился он к Метелицыну.
– Воду, галеты, шоколад, вино… - перечислял помощник.
– Водку, спирт. А колбаса есть?
– Есть.
– Еще один автомат возьмите в каюте капитана. Револьверы у троих, одну винтовку в запас, патроны грузите все. Компас, фонарь, журнал и карты района на всякий случай… Да сапоги не забудьте подвязать накрепко!
Старпом критически осмотрел, как принайтовлены к плотам тючки, и поспешил в капитанскую каюту. Он бережно завернул толстую черную тетрадь в клеенку и бегом вернулся на палубу. Возраставший крен судна заставлял торопиться: вода с правого борта подступала уже к центральном надстройке, корма скрылась в волнах. Тетрадь капитана Ильин засунул вместе с картами и журналом в жестяной ящик.
Скользя по мокрой наклоненной палубе, моряки перетащили оба сцепленных вместе плота ближе к корме, надели спасательные нагрудники и торопливо выпили по стакану водки. Кочегар, старпом и рулевой вооружились веслами, чтобы отвести плот подальше от тонущего корабля.
Решительная минута приближалась, но моряки невольно задерживались на палубе. Внутри корабля раздался глухой, похожий на тяжелый вздох шум. Корпус содрогнулся и начал заметно оседать.
– Пора! - резко скомандовал старпом.
Моряки выпрямились, обводя взглядом палубу, прощаясь с родным кораблем. Их ждали одиночество и полная неизвестность.
Ильин нахмурился и, схватившись за петлю леера, потянул плот через фальшборт. Волны приняли моряков в свои ледяные объятия. Плоты отошли.
– Ну и вода… - через силу выговорил механик.
Никто не ответил. Все смотрели в сторону «Котласа».
Для всякого представляющего себе гибель судна лишь по картинкам обычно рисуется уходящий носом в воду корабль с вертящимися в воздухе винтами и развевающимся на корме флагом. Но страшно самому видеть тонущее судно, особенно когда оно тонет кормой. Корабль словно падает навзничь, в судорогах поднимая высоко нос, затем медленно переворачивается, показывая ослизлое, обросшее днище, безобразное, подобное разложившемуся трупу, и медленно исчезает в волнах. Такое зрелище предстало перед моряками «Котласа», уносимыми ветром и течением в даль моря.
Никто из них не мог сказать, сколько прошло времени - может быть, всего несколько часов, может быть, несколько суток: в сознании моряков перестали существовать обычные человеческие представления. Только воля еще жила в этих полумертвых телах. Это она заставляла людей поднимать голову над захлестывавшими волнами и держаться за леера продетыми по локоть в петли руками: кисти рук, опухшие и сведенные, не могли больше служить морякам.
Инстинктивное ощущение близости берега проникло в слабеющее сознание старшего помощника. Ильин поднял тяжелую голову и некоторое время боролся с плававшими в глазах черными пятнами. Наконец ему удалось разглядеть, что берег совсем близко. Редкий на море, возле берега туман становился гуще. В глубине скалистого коридора - фиорда, - черные ворота которого привлекли внимание Ильина, туман стоял плотной сизой стеной.
– Берег! Берег! - хрипло прокричал кочегар.
Моряки зашевелились, собирая остатки сил. Ильин достал заветную бутылку со спиртом. Девяностопятиградусная жидкость вливалась в горло, и в глазах моряков появился живой, осмысленный блеск. Ильин настолько пришел в себя, что сказал кочегару:
– Хорош сейчас наш десант!
– Спрятаться надо на берегу, пока в себя придем, - отозвался Курганов.