— Реклама — двигатель…
— …торговли? — нашла возможным пошутить Лагутина.
— …прогресса. А прогресс, если хотите, тоже нуждается в рекламе, — уже с раздражением бросил Гребенщиков и проследовал дальше.
— Ну зачем вы так… резко?
Лагутина повернула голову и увидела поблизости Глаголина.
Они не были знакомы, и ей показалось, что замечание адресовано кому-то другому. Но Глаголин смотрел прямо на нее.
— У человека праздничное настроение…
— …его техническая мысль одержала победу… — подхватила Лагутина..
Глаголин покраснел от смущения. Он лишний раз убедился, что белые нитки, которыми сшито его содружество с Гребенщиковым, видны каждому.
Кончилась смена, и Лагутину оттеснили конверторщики. Всем скопом навалились они на Глаголина, чтобы поближе познакомиться с человеком, который, будучи, как они, рабочим, да еще к конверторному делу непричастным, сумел сконструировать такую удачную фурму.
Перед уходом домой Серафим Гаврилович и Юрий заглянули в кабинет к Борису.
— Ты что это пренебрегаешь своими обязанностями! — с ходу напустился на сына Серафим Гаврилович. — Одного тебя только и недосчитались.
Борис отклонился от стола, забросил руки за спинку кресла.
— А что мне было там делать, если командование приняло на себя высшее начальство? Глаза мозолить? Я по телевизору все видел.
— О, да он у тебя промышленный! — оценил Юрий. — А ну-ка, пройдись по цеху. Хоть буду знать, где прятаться от твоего всевидящего ока.
Борис стал нажимать клавиши, и на экране замелькали четкие изображения отдельных участков конверторного цеха.
— Здорово! — Юрий хлопнул ладонями и энергично потер их одна о другую. — В курсе всего производства без отрыва от письменного стола. А ну, дай-ка нашу площадку. Интересно, как там — выпустили из плена Глаголина или все еще держат?
На экране появилась площадка второго конвертора. Никого, кроме работающих, на ней не было.
Борис открыл ящик стола, смахнул в него бумаги.
— Поеду с вами. Захотелось маминого борщочка. — Позвонил диспетчеру. — Меня искать у стариков.
…Мотор машины капризничал, тянул с трудом. А тут еще застряли у переезда. Едва прошел один состав, как пополз в обратном направлении другой, еще более длинный.
— Что у вас делала Лагутина? — спросил Борис не то Юрия, не то отца, убрав руки с баранки.
— Что делала… — хмыкнул Юрий, барственно развалившийся на заднем сиденье. — Тебя пришла повидать. А ты хорошо устроился: я тебя вижу — ты меня нет.
Борис поджал губы. Этот паршивец наблюдательнее, чем кажется. Поймав на экране Лагутину, он и на самом деле уже не выпускал ее из виду.
Чтобы между братьями не вспыхнула перепалка — оба они с перцем, — Серафим Гаврилович решил погасить ее в зародыше.
— Смотрите, хлопцы, что выходит, — пустился он в рассуждения, кося глазом на Юрия. — Фурму назвали ГРИГ, Гребенщиков на первом месте. Значит, нужно полагать, что основная роль в этом деле его. Так? А если так, зачем он прицепил к себе какого-то Глаголина?
— Не всякий инженер, даже очень хороший, знает математику в таком объеме, чтобы решать сложные теоретические задачи, — объяснил ему Борис.
Тронулись с места, машина пошла веселее.
— А грузчик, по-твоему, может?
— Это явление исключительное.
— Потом «Г» отскочит, «ГР» останется, — высказал предположение Юрий.
— Вот-вот, — подхватил Серафим Гаврилович.
— Ну, это из области домыслов, — недовольно проговорил Борис.
— Домыслов… — окрысился Серафим Гаврилович. — Эх, Борис, Борис, и сколько ты еще будешь в идеалистах ходить? А я думаю, скорее может получиться как в анекдоте с мышью. Знаешь?
Поскольку никто анекдота не знал, пришлось Серафиму Гавриловичу рассказать его. Мышь сделала изобретение и взяла для большей пробивной силы кота. Кот посоветовал взять еще собаку, собака — осла, осел — быка, бык — медведя: как же без него — самый могучий. Медведь посмотрел разросшийся список и сделал свой высочайший вывод: «А при чем тут, собственно говоря, мышь?» Чирк карандашиком — и мыши не стало.
— А вот как раз и мышь, — сказал Борис, затормаживая у пешеходной дорожки, по которой, подняв воротник жиденького пальто, брел Глаголин. Высунулся из окна. — Садитесь, подбросим.
Глаголин охотно влез в машину.
— Это очень кстати. Сегодня я вымотался, как никогда.
На него уважительно посмотрел Юрий.
— Сегодня вы держали экзамен. И выдержали его.
— Для вас, возможно, да, зато для себя — нет. Ожидал большего. И почему так бывает… Рассчитываешь с точностью до пятого знака после запятой, а ошибаешься в два раза.