История Исы и его родного Чири-Юрта типична для современной Чечни…»— мужчина поморщился. «Как это может быть типичным?! Какое дикарство…», — думал он, продолжая читать.
«Чири-Юрт считается официально «освобожденным» уже месяц — с 12 декабря. Но тем не менее жизнь здесь нормальной никак не назовешь — нет ни мира, ни войны, ни еды, ни пенсий, ни света, ни покоя. Ни старая власть от Масхадова, ни новая из Гудермеса никак себя не проявляют. Части МВД и МО стоят вокруг плотным кольцом, не входя в селение и запрещая кому-либо из местных жителей покидать очерченную их блокпостами территорию. Тем временем в Чири-Юрте скопилось несколько тысяч беженцев из горных районов, и каждый день их число увеличивается. Людей надо кормить, поить, одевать и лечить. Больница разгромлена, в школу поселили беженцев…
— Не совсем понятно, почему вы все-таки отправились в Москву, а не в Гудермес — ведь там находится постоянное представительство президента РФ в Чечне, возглавляемое Николаем Кошманом?
— Мне кажется, это так называемое новое правительство из Гудермеса боится нос высунуть. Три недели через военных, которые стоят вокруг нашего села, я вызывал хоть кого-то из сотрудников Кошмана. Говорил командирам: если мне запрещено ездить через ваши блокпосты, то сами привезите новую власть в Чири-Юрт, пусть посмотрят, как мы живем! В конце концов пригласите нового префекта Шалинского района Шерипа Алихаджиева, которого вы назначили!
Все мои просьбы оказались бесполезны. Префект не приехал — я так и не знаю, что это за человек».
Папа вздрогнул: «Вот оно! снова, никто не приехал, до людей нет никакого дела!», — крутилось в голове у мужчины. Он встряхнул газету, зло выдохнул. Жена перевела на него удивленный взгляд.
— Что ты читаешь? — озабоченно спросила она.
— «Новую газету», вот, послушай, как живут в Чечне, — его всегда спокойный уверенный голос зазвенел:
«Я их спросил: «Мужики, вы считаете себя новой властью?» Они ответили: «Да». Тогда я сказал: «Так сделайте же для беженцев хоть что-то! Посмотрите, как трудно им приходится!»
Джамалханов в ответ почему-то поблагодарил меня, что я остался в селе и не ушел в горы. А потом укатил на своем бронетранспортере прочь — с тех пор ни ответа от него, ни привета. Разве гражданское правительство может ездить на бронетранспортерах?! О Кошмане и его представительстве люди у нас в селе говорят так: «Как деньги крутить — они тут как тут. А надо помочь — их нет». Кстати, уже после визита Джамалханова в Чири-Юрт я несколько раз посылал в Гудермес к Кошману своих людей с теми же просьбами — и все безрезультатно. Там продолжается дележка портфелей, ни от кого даже не добиться, кто за что отвечает. А ведь голодные-холодные люди не могут ждать…
— Но хотя бы раз в Чири-Юрт привозили гуманитарную помощь? Новая власть помогала мукой? Сахаром? Деньгами?
— Ничего не было. Абсолютно. Ни пенсий. Ни пособий. Ни риса. Ни хлеба. Выживаем как можем. Единственное, что радостного произошло за прошедший после «освобождения» месяц, так это командир СОБРа Юра (свою фамилию он нам не говорит, хотя человек хороший оказался) куда-то съездил и добился, чтобы в село газ пустили — ведь жителям запрещено выходить за околицу и рубить близлежащий лес, чтобы топить печки.
— А как вам объясняют, почему запрещено?
— Никак. Просто солдаты говорят: у нас приказ никого не выпускать. И все, от ворот поворот. Мы там настоящие заложники. Когда таким образом прошло три недели, я понял, что надо ехать в Москву просить о помощи — мы просто не выживем.»
Мужчина взглянул на жену. Ее бледное лицо, выражало глубокую скорбь, губы сжались в тонкую линию:
— Ты понимаешь, они людям дрова не разрешают добывать, отрезали от всего мира, что это за борьба такая с террористами, сами они кто тогда? — вопрошал мужчина, его ресницы дрожали, рот исказился в гримасе гнева.
Оля никогда не видела папу таким рассерженным.
— Пап, а Чечня — это где? — спросила девочка.
— На Кавказе, недалеко от Ставрополя, помнишь, прошлым летом к тете Лоле ездили? — отрывисто ответил папа. Оля огорчилась, всегда мягкий и добрый, он никогда так с ней не разговаривал. Она почувствовала себя лишней. — Вот там, — чуть более спокойно добавил он.
— Может не надо больше? — потирая ладонью нос, указывая глазами на дочь, спросила супруга.
— А что не надо-то? Нет уж, ты послушай:
«—Работают ли сотрудники МЧС и ФМС? Каков сейчас порядок приема беженцев? Существует ли он вообще? Кто, например, объясняет беженцам, куда им идти дальше, где их ждут?