— Если твой брат так же искусен с мечом, то мы выиграем эту войну в кратчайшие сроки, — съязвил Теон, когда Мирцелла наклонилась поднять упавшее оружие.
Она холодно посмотрела на лучшего друга своего мужа.
— Заткнись, — отряхнув грязь с бриджей, которые она позаимствовала у Арьи, Мирцелла добавила. — Я занимаюсь всего несколько недель. А чего вы хотели? И разве у вас нет других занятий, кроме как следить за мной?
— Нет, — ответил Теон, игриво улыбаясь.
Бринден стукнул его по ноге своим маленьким кулачком.
— Не смей спорить с мамой.
Робб со смехом поднялся на ноги, забирая у сира Родрика тренировочный меч. Мирцелла удивлённо моргнула, когда он принял боевую стойку.
— Если ты действительно хочешь научиться, то должна практиковаться с разными людьми, — вызывающе заявил он, когда она не шелохнулась.
Робб разоружил Мирцеллу менее чем за минуту, довольно ухмыльнувшись, когда она торопливо подняла свой меч. Вторая попытка кончилась ещё быстрее, и Мирцелла раздражённо топнула ногой, вновь принимая боевую стойку. Когда меч выбили у неё из рук всего лишь тремя направленными ударами, Мирцелла разразилась проклятиями, заслышав разочарованный вздох Бриндена и весёлый смех Теона.
— Чем ты злее, тем уязвимее, — предупредил её Робб.
До приезда в Винтерфелл она никогда не ругалась — королева Серсея не позволила бы своей дочери сквернословить, да и Джоффри бил её и за более безобидные вещи. Только с Роббом Мирцелла наконец почувствовала себя свободной, и он частенько поддразнивал её всякими выраженьицами Баратеонов, развеивая даже самое дурное настроение.
Теперь же его улыбка казалась насмешливой, будто он смеётся над ней и её желанием защитить себя и детей. Мирцелла ещё никогда не чувствовала себя глупой принцессой, которая играет с деревянным мечом.
Отшвырнув меч, с горящим от гнева и унижения лицом, Мирцелла подхватила Бриндена на руки.
— Идём, дорогой. Ты опаздываешь на свои уроки.
— Но мечи…
— Хватит мечей на сегодня, — отрезала она, напуганная собственным тоном. — Скажи Теону «до свидания» и пойдём.
— Целла, — начал Робб примирительно, но она проигнорировала мужа. Кратко поблагодарив сира Родрика, Мирцелла отнесла Бриндена к мейстеру Лювину и поспешила в свою комнату.
Она как раз стянула тунику, когда Робб зашёл в комнату с непонимающим лицом.
— Мирцелла, если я сделал что-то…
— Ты ничего не сделал, — отрезала она, скривившись, когда обнаружила очередной свежий синяк. Поспешно стянув арьины бриджи, Мирцелла схватила лежащее на кровати платье. — Не беспокойтесь обо мне, мой лорд.
— Если ты не скажешь мне, почему сердишься на меня… — не отставал Робб.
— Почему ты издевался надо мной сегодня? — взорвалась она, забыв, что на неё из одежды только бельё. — Знаменосцы прибудут завтра. Вам с Теоном больше нечего делать в Винтерфелле, кроме как смеяться надо мной?
— Смеяться? — недоумённо повторил он. — Я вовсе не собирался смеяться над тобой.
— Тогда что ты пытался доказать?
Он сделал шаг вперед, и его лицо было серьёзным.
— Сир Родрик сказал мне, что ты делаешь успехи, но он волновался, что ты слишком полагаешься на его советы. Я не смеялся над твоими стараниями, Мирцелла. Я горжусь тобой.
— Гордишься? — повторила она.
Робб улыбнулся, сжав её обнажённые плечи.
— Ты хочешь защитить нашу семью. Как я могу не гордиться тобой?
В тот же вечер за ужином, когда лорды Севера скандировали «Король Севера!» Мирцелла посмотрела на Робба и заметила, как дрогнула его рука, когда он поднял чашу с вином. Он боялся, как и она сама, и Мирцелле вдруг захотелось просить у него прощения за всё: за Джоффри, за то, что она принцесса Баратеон, за Серсею Ланнистер, свою мать. Она хотела извиниться за всё, что совершила, но знала, что ей не позволят, ведь никто не любил её так, как Робб Старк, Молодой Волк, принц Севера.
Она отчаянно цеплялась за него в ту ночь, боясь, что видит своего мужа в последний раз. Когда Робб излился в неё, Мирцелла понадеялась, что его семя укоренится в ней, и когда муж вернётся домой, то его встретит ещё один маленький Старк.
—О, Целла, — выдохнул он, уткнувшись лицом между её грудей и опаляя кожу жарким дыханием.
— Обещай мне, что вернёшься, — умоляла она, запуская пальцы в его густые каштановые кудри. — Обещай мне, что мы встретим весну с нашими детьми.
Робб кивнул, глядя на неё с любовью.
— Всё, что я делаю — ради тебя и наших детей, — он поцеловал её грудь. — Ты — величайший дар, который только могли послать мне боги.
— Ты правда веришь в это? — спросила она, сглатывая слёзы.
Осторожно поднявшись с неё, Робб устроился рядом, на боку, подперев голову рукой.
— После того, как король Роберт объявил о нашем обручении, я был очень зол. Я не хотел жениться на маленькой девочке.
Мирцелла скопировала его позу, улыбнувшись.
— Ты почти не говорил со мной, если Теон не заговаривал первым. Я даже написала дяде Джейме, могу ли я выйти за Теона вместо тебя.
Робб засмеялся, его глаза заблестели.
— Ты никогда не рассказывала об этом.
Она пожала плечами.
— Джейме посоветовал мне дать тебе время. Он сказал, что северные мужчины бывают разными. «Медленно тают», вот как он выразился. И он заверил меня, что из тебя выйдет куда лучший муж, чем из Теона Грейджоя.
— Я не могу представить Цареубийцу, который пишет такие письма.
Мирцелла сглотнула горечь, подступившую к горлу.
—Для меня он не Цареубийца, а мой дядя, который всегда любил меня больше, чем кто-либо из родственников.
Почувствовав её печаль, Робб поспешил продолжить:
— Я злился из-за нашей помолвки и умолял отца позволить мне жениться на другой женщине, какой-нибудь северянке, но он сказал, что любовь приходит с годами. Я думал, что он лжёт до того дня, как увидел, как ты строишь в богороще снежный замок для Рикона. Помнишь?
Она помнила. Леди Кейтилин тогда велела им с Риконом собрать вещи, которые потребуются им в Королевской Гавани, но выпал снег и Рикону захотелось построить замок. Мирцелла до сих пор не забыла морозный воздух и тихий смех Рикона, когда им удалось ускользнуть в богорощу из-под носа мейстера Лювина и сира Ариса.
В конце концов её замок Рикон разобрал на снежки, и когда Робб вышел на поляну, комок, брошенный Мирцеллой, угодил ему прямо в лицо, заляпав ресницы и бороду. Рикон засмеялся, а она сначала ужаснулась, но потом разглядела в глазах Робба лукавый огонёк перед тем, как он подбежал к ней. Робб легко поймал Мирцеллу и упал с ней в снег, барахтаясь и не давая подняться, и она до сих пор помнила его весёлый крик: «Предательница!». Когда Серый Ветер попытался оттащить его, Мирцелла чувствовала, как руки Робба обнимают её, а горячее дыхание щекочет ухо: «Почему мы никогда раньше не играли вместе?».
—Конечно.
— Ты всегда так тиха, так правильна и боишься что-то сделать не так. В тот день в богороще я впервые увидел, какая ты на самом деле. И я понял, что могу полюбить такую девушку, — убрав волосы со лба, он продолжил. — Я не знаю, сколько боли причинили тебе Ланнистеры. Я вижу в кошмарах все те ужасы, что Джоффри делал с тобой. Но, независимо от того, что произойдёт за эту войну, я никогда не пожалею о том, что взял тебя в жёны и подарил тебе детей.
Мирцелла попыталась незаметно сморгнуть слёзы.
— Робб…
— Ты вновь сделала Старков Королями Зимы, — перебил он. — И этот титул будут носить наши сыновья и сыновья наших сыновей, — ласково улыбнувшись ей, Робб язвительно закончил. — Ну а Большой Джон всегда называл тебя творцом королей.
Творец королей, дочь Цареубийцы.
Утром, когда знаменосцы официально присягали королю Эддарду и королеве Кейтилин, Мирцелла обняла на прощание Теона Грейджоя, единственного настоящего старшего брата, который у неё когда-либо был. Он обнял её слишком сильно, и ей показалось, что он вдохнул запах её волос перед тем, как отпустить. Было что-то во взгляде Теона, что она не хотела не знать и не хотела, чтобы об этом узнал Робб, поэтому поспешила подколоть друга: