— Ты подарила мне здорового сына, Мирцелла. Тебе не за что извиняться.
— Но…
— Никаких но, — перебил её Робб, но в его голосе была жалость. — У нас третий сын, и это всё, что имеет значение. Понимаешь?
Мирцелла кивнула, переполненная любовью к мужу настолько, что едва могла дышать. Повитуха вручила ей младенца, тщательно пристроив его во всё ещё слабые руки матери. И Мирцелла тут же увидела, что этот ребёнок пошёл в Ланнистеров — светлый пушок на голове и спокойные зелёные глаза. Он был лучше сложён, чем Тирион, и Мирцелла была изумлена, осознав, что её третий сын больше всего напоминает Джейме, чем кого-либо ещё.
Робб назвал его Бринденом в честь своего дяди Черной Рыбы, и, хотя Мирцелла никогда не говорила об этом вслух, она поклялась, что будет любить Бриндена сильнее, чем остальных детей, чтобы хоть как-то компенсировать возможную неприязнь к нему со стороны других людей.
*
Письмо Томмена прибыло вскоре после первого дня наречения Бриндена, и его почерк был таким же размашистым, как и раньше. Мирцелла с улыбкой взломала сургучную печать, ожидая прочесть о том, как Томмен тренировался на мечах с Бранном, ставшим его лучшим другом, или очередной рассказ о сире Лорасе. Но вместо этого Томмен умолял её приехать в столицу на его свадьбу с Элейн Тарли из Рогова Холма: «Пожалуйста, Мирцелла, я не хочу жениться без тебя. Я даже не видел эту девушку, и отец настаивает на браке с ней, говоря, что Тарли – одни из самых влиятельных знаменосцев Дома Тирелл, но мне страшно. Попроси Робба тоже приехать. Я ужасно скучаю по тебе».
Когда она показала письмо Роббу, её муж вздохнул перед тем, как подхватил Бриндена с пола и прижал к груди. Он смотрел в огонь и нежно поглаживал большой ладонью светловолосую голову мальчика, пока Бринден не уснул.
— Если ты хочешь, мы поедем, — сказал Робб наконец.
—Но ты не хочешь, — поняла она.
— Мне не нравится столица, — прямо заявил он. — И мне плевать, как к тебе там относятся. Но Томмен всегда был хорошим братом для тебя, и твои родители ещё не видели наших сыновей. Если ты хочешь увидеть Томмена, я никогда не откажу тебе.
— Я не могу представить Томмена чьим-то мужем, — призналась она с улыбкой, глядя, как муж целует Бриндена в макушку.
— Это потому, что ему больше нравится бегать за котятами, чем за юбками, — ухмыльнулся Робб.
— Он всегда был милым мальчиком. Мать и отец никогда не любили его, — опустив взгляд, она, наконец, произнесла слова, на которые никогда ранее не осмеливалась. — Для королевства было бы лучше, родись Томмен первым.
Её муж молчал в течение нескольких минут, словно решаясь.
— А для нас лучше было бы вернуть самостоятельность и старые порядки.
— Ты был бы Королём Севера.
— А ты моей королевой.
Мирцелла слабо улыбнулась, встав, чтобы поцеловать заснувших близнецов.
— Я никогда не хотела сидеть на троне.
*
Пока она не вошла в Красный замок, Мирцелла не осознавала, что прошло уже десять лет, как она звала это место своим домом. Она подумала о старом Джоне Аррене с его кислым дыханием и добрыми глазами, который гладил её по голове и угощал сладостями — если бы он не умер, Роберт не отправился бы в Винтерфелл за лордом Эддардом. И её судьба сложилась бы иначе. Мирцелла не могла себе представить, как жила до Винтерфелла и Робба — принцесса Баратеон, которая всегда тяготилась своим положением.
Она знала, что Серсея возмутилась бы, услышав, как её называют знаменосцы мужа. Вначале все звали её принцессой и преклоняли колена, будто перед её матерью, но вскоре слуги стали называть её леди Старк, кроме сира Родрика и Старой Нэн — те именовали её леди Мирцеллой. Мирцелла настояла, чтобы Джон Сноу и Теон звали её просто по имени, а иногда, сильно напившись, Теон мог назвать её «Целла», как в детстве, когда она ещё играла с Риконом и Серым Ветром. Но Большой Джон со своим искромётным юмором дал ей другое имя, которое и ужаснуло бы Серсею.
Мирцелла не сомневалась, что Серсея приказала бы Илину Пейну снести голову любому назвавшему её дочь принцессой Старк.
Лорд Эддард и леди Кейтилин встречали их, и Рикард со Стеффоном мгновенно бросились к дедушке. Робб рассмеялся, когда его отец ловко подхватил мальчиков в объятия, и передал малыша Бриндена Кейтилин. Старшие Старки вместе с Бранном и Риконом посетили Винтерфелл ещё когда она была беременна, и близнецы были окружены их вниманием. Мирцелла чуть не плакала от счастья, видя, как лорд Эддард и леди Кейтилин любят её детей.
После рождения Бриндена, когда Робб написал родителям о том, что ребёнок оказался карликом, Мирцелла плакала в ожидании ответа. Она знала, что Старки никогда не откажутся от одного из них, но боялась, что лорд Эддард возненавидит её саму. Но он всего лишь поздравил с рождением сына, пообещав, что из Бриндена вырастет настоящий Старк, и словно пытаясь утешить Мирцеллу, особенно после того, как мать отправила ей короткую весточку с соболезнованиями.
— О, он прекрасен, Мирцелла, — Кейтилин улыбнулась, заглянув в спокойное личико Бриндена. — У вас с моим сыном хорошо получается делать детей.
— Стараемся как можем, — фыркнул Робб, усмехнувшись и крепко обняв Мирцеллу за талию.
Лорд Эддард сказал, что полкоролевства прибыло на свадьбу Томмена, и Мирцелла с лёгкостью могла судить по его выражению лица, что он не одобряет такого расточительства. Из Дорна приехала Санса со своим женихом Квентином Мартеллом, а из Риверрана — Арья и Рикон, бывший сквайром у своего дяди Эдмара Талли. Со дня на день ждали и Брана с его женой Мирой Рид из Сероводья. Слушая об этом, Мирцелла почувствовала тошноту и неприятную боль в животе, словно съела что-то нехорошее в последней гостинице, но она подозревала, в чём на самом деле было дело.
Её семья находилась в солярии — король Роберт со своим свисающим животом сидел во главе стола, королева Серсея стояла у окна, уставившись в пустоту. Мирцелла также увидела здесь своих дядей Джейме, Тириона и Ренли, дедушку Тайвина и лорда Бейлиша, и с тихим облегчением выдохнула, обрадовавшись отсутствию Джоффри.
Мирцелла искренне удивилась, когда её отец поднялся на ноги и прогремел:
— Ну, Нед, позволь мне увидеть моих внуков!
Её близнецы обычно ничего не стеснялись, но она заметила минутное колебание в их голубых глазах прежде, чем Рикард, более смелый из них двоих, сделал шаг вперёд. Стеффон, как всегда, последовал за ним. Когда Роберт с помощью сира Барристана помог им забраться на свои колени, то спросил шутливым тоном, который Мирцелла так редко слышала в детстве.
— И кто же из вас Рикард, а кто Стеффон?
— Я Рикард Старк из Винтерфелла, — заявил её старший с серьёзностью, не подходящей четырёхлетнему ребёнку.
— Тогда ты Стеффон Старк из Винтерфелла, — с усмешкой обратился Роберт к другому мальчику.
Стеффон послушно кивнул перед тем, как нахмуриться.
— Вы действительно король? — спросил он наконец.
— Конечно, он король, — ответил Рикард, прежде чем Роберт успел открыть рот. — У него ведь есть рыцари.
Захохотав, Роберт обнял близнецов крепче, чем раньше, и указал на Серсею.
— А теперь идите поздоровайтесь с бабушкой.
Мирцелла встревоженно смотрела, как дети подошли к её матери, которая стояла с вежливой улыбкой на лице. Они представились должным образом — Мирцелла терпеливо учила их этикету — и Серсея погладила обоих по щекам с той нежностью, на которую только была способна.
— Вы очень похожи на нашу маму, — заявил Рикард.
Улыбка Серсеи на мгновение дрогнула, но она всё же поблагодарила внука. Когда сир Барристан и Эддард помогли Роберту подняться на ноги, Серсея указала на Бриндена, который проснулся и заплакал, глядя по сторонам своими зелёными глазами Ланнистера.
— Полагаю, это ваш карлик.
— Не называй его так! — мгновенно вспылил Стеффон.
— Его зовут Бринден! — поддержал брата Рикард.