— Своего призови, — резко ответил Северус, накрывая голову Гарри ладонью. — Мы идём или будем предаваться сексуальным мечтаниям до весны?
— Да Мерлина ради, — фыркнул Джеймс, — кому они интересны?
Он прикрыл глаза, слегка потоптался на месте, и крупный олень забил копытом, подгоняя друзей следовать его примеру. Сириус тут же превратился в Бродягу, с места Эшли послышался недовольный клёкот, и небольшая серая птица с тремя длинными перьями в хвосте уселась на загривок псу, перебирая клювом шерсть.
«Хорошо, что не крыса, — мелькнуло в голове у Гарри. — Птицам я доверяю намного больше».
Олень осторожно ступил на замёрзшую гладь пролива и понёсся к противоположному берегу. Бродяга, залившись радостным лаем, кинулся за ним, а птица взмыла вверх, пропав из виду. Оставшиеся пристально следили за их передвижением.
— Дементоры что-то учуяли, — понял Гарри, когда густой туман у подножья башни шевельнулся. Точка, в которую превратился Сохатый, растворилась в темном облаке.
— Значит, и нам пора, — зябко поежился от ледяного ветра Ремус.
Северус порылся в кармане пальто и достал три маленьких флакона.
— Я не мог точно рассчитать дозировку для каждого из вас, — предупредил он. — Если действие начнет ослабевать, отпивайте следующий глоток.
Ремус подозрительно обнюхал откупоренный пузырёк.
— Зелье подавления эмоций, — ответил Северус на невысказанный вопрос. На секунду замер, задумавшись, и быстро продолжил, — возможно, тебе стоит принимать его вместе с ликантропным. Напомни потом, обсудим.
От первого глотка слегка щипало губы, и кружилась голова, но Гарри смело ступил вслед за Северусом на скользкую поверхность. Все трое шли молча и осторожно, сосредоточенно переставляя ноги, пока не достигли заиндевевшей кромки берега. Туман у основания башни шевельнулся и пополз к ним.
— Дементоры, — неожиданно спокойно сказал Гарри.
— Вовсе незачем их беспокоить. Постарайся не вынимать палочку без особой необходимости, — посоветовал Северус, но свою выставил вперед и сжал покрепче.
— У твоего инкуба есть палочка? — донёсся сзади удивленный голос Люпина. — Странное существо. Самое странное из всех, кого я когда-либо встречал.
— Весьма неожиданно звучит из уст оборотня, не находишь?
— Даже если и так, — равнодушно отозвался Ремус. — Во всём этом есть что-то неправильное, что заставляет меня сомневаться и не доверять тебе.
— Я и не просил мне доверять! — рявкнул Северус, и Гарри почувствовал, как холодная липкая мгла становится гуще и вползает в мозг помимо его воли.
— Северус, успокойся, прошу. Ты заставляешь их насторожиться.
— Я совершенно спокоен, — буркнул Северус, и тут же каждый услышал в голове низкий протяжный вой. Вслед за терзающими душу звуками в мозг проник ледяной голос:
— Что вы ищете, три человеческих существа, в нашем доме?
Северус застыл, выпустив из рук палочку. Лицо, обычно спокойное или надменное, исказила гримаса отчаянья. Он плавно оседал на промёрзшую землю, неловко прикрывая голову локтями.
— Нет, Северус, нет! — заорал ему прямо в ухо Гарри. — Я знаю, что ты чувствуешь! Сопротивляйся изо всех сил! Мы даже не пересекли порог. Где это чёртово зелье?!
Рука Северуса бессильно скользнула по карману.
— Ремус, помогай!
Люпин держал обмякшее тело, пока Гарри пытался влить зелье сквозь стиснутые зубы.
— Не угадал с дозировкой для собственной порции, — прошептал Северус, приходя в себя.
— Никогда не знаешь, сколько именно дряни у тебя в голове, — кивнул Люпин. — Я только что видел Фенрира Сивого. Кажется, он сбежал за угол.
Гарри ободряюще сжал его дрожащую ладонь и понял, что для них троих это путешествие будет не таким лёгким, как они беспечно предполагали вначале.
Едва троица достигла тёмного проёма в стене, навстречу вылетела птица, призывно покружила перед их носами и устремилась вперёд.
— Эванс, наверное, нашёл его, — Снейп не выпускал из рук флакон с зельем.
Внутри не было такого густого тумана, зато царила почти непроглядная тьма. Эванс мягко касался крылом лица Люпина и уносился вперед, указывая дорогу.
— С детства мечтал здесь побывать — пробурчал Гарри.
На бесконечной лестнице дементоров не было. Птица метнулась в тёмный коридор, где из каждого угла доносились вопли, стоны отчаяния и животные завывания. Северус зажал нос. Пахло привычно, словно в его родном доме в последние годы — болезнью и безысходностью. Все трое держались за руки, стараясь не потерять друг друга.
Ладонь Ремуса была жаркой и влажной, а пальцы Северуса, то и дело прикладывающегося к бутылочке с зельем, — словно кусочки льда. Птица зависла перед одной из решёток, и Северус, поколебавшись, вынул из кармана простую маггловскую зажигалку, осветив пространство неярким мерцающим огоньком.
— Факел нужно было подготовить, — заметил Ремус.
— Кто ж знал,— отозвался Гарри, разглядывая узника, обернувшегося на звук.
Да, он был почти таким же, каким Гарри знал его. Покрытые грязью и паутиной длинные волосы, сплетённые в две косы, и седая борода, клочками свисавшая до колен. Дамблдор устремил на них невидящие глаза и довольно внятно прошамкал беззубым ртом:
— Долго же вы заставили себя ждать.
Северус покосился на Ремуса и птицу, всё ещё снующую вдоль ржавой решётки. Люпин демонстративно перевернул свой пустой флакон.
— Это личное. Погуляй тут, — прошептал Снейп, вкладывая в его ладонь новую порцию зелья. Ремус пожал плечами и пошёл в сторону лестницы.
— Нам нужна ваша помощь, профессор, — прошептал Гарри через решётку.
— Я ошибся, — послышалось в ответ, и узник, неожиданно сгорбившийся, словно приложенный ватноножным заклинанием, отошел от решётки и свернулся клубком на драном тюфяке.
Северус громко выругался, когда зажигалка с шипением погасла. Из коридора потянуло могильной сыростью.
— Контролируй эмоции, — шепнул Гарри, достал палочку и с неимоверным усилием зажёг едва заметный огонек Люмоса.
— Я думал, семья вспомнила обо мне спустя столько лет. Хотелось повидаться хотя бы перед смертью, — донеслось с тюфяка. — Ради этой встречи я держался все годы.
— Я думаю, вы ни в чём не виноваты, профессор.
— Я невиновен. Нет ничего справедливей возмездия. Именно это чувство всё ещё позволяет мне не потерять рассудок. Ты кто?
— Гарри.
— Внук или правнук? — заключенный повернул лицо к свету, словно мог его видеть.
— Я ваш ученик.
— И чему ты научился у меня?
Северус, внимательно вглядывающийся в сморщенное бледное лицо, нетвёрдым голосом спросил:
— Как ваше имя?
— Персиваль Дамблдор. Остатки разума подсказывают, что вы искали не меня.
Оторопевший Гарри долго не мог подобрать слов.
— Вас помнят и любят там, за пределами тюрьмы. У вашей семьи всё хорошо, — он отхлебнул из флакона внушительный глоток и метнулся по коридору вслед за Северусом.
— Не тот Дамблдор, — прошипел Северус сквозь зубы Люпину и птице, — ищем дальше.
Ремус не терял зря времени. Пока шёл недолгий разговор, он успел соорудить факел из шарфа, пучка влажной соломы и подобранной доски. Огонёк издыхающей зажигалки лизнул нитки, и конструкция удушливо зачадила, озаряя путь. Эванс рванул в темноту и вскоре вернулся в сопровождении Сириуса. Пёс покружил вокруг Люпина и уселся мохнатым задом на носок его ботинка.
— Ты нашёл? — спросил Люпин, почесывая пса за ухом. Бродяга тявкнул утвердительно.
Камера Дамблдора находилась гораздо выше. Трое перепрыгивали через ступеньки, стараясь не отставать от пса.
— Меня ноги не несут, — устало пожаловался Ремус, когда Бродяга исчез в темноте очередного коридора.
Гарри с трудом преодолел последнюю сотню шагов, ориентируясь на приглушенный лай. Вскоре подоспел Северус с факелом. Приоткрытая трухлявая дверь явно свидетельствовала, что узник не стремился оставить место своего заточения.
Гарри с опаской протиснулся в щель и услышал, как Северус со стуком захлопнул дверь изнутри, прямо перед носом обиженно взвизгнувшего Бродяги. В камере воняло, как в склепе: плесенью, гниющей плотью и едкой щелочью. Чад факела добавлял в смрадный коктейль клубы горького дыма. Гарри зажал нос и, приподняв очки, утёр слезящиеся глаза. Северус ткнул факелом в направлении звука, и оба, сдерживая рвотные позывы, уставились на кучу человеческой плоти, укутанную в изодранную ткань. Куча, шевельнувшись, приподняла верхушку, опутанную комом грязной пакли. Между склизких прядей мелькнули сомкнутые опухшие веки и ввалившийся рот.