Я показала ему бутыль.
— Пока достаточно, но ведь очень надолго не хватит.
— Ты подумала обо всем! — восхитился Дикон.
Я смутилась.
— У меня и противоядие есть, если что. Вот это безоар, его нужно дать тому, кто отравлен. Думаю, что при встречах с такими союзниками, как у нас, пригодится. Может быть, будешь носить с собой?
Он осторожно взял в руку невзрачный камушек.
— Нужно засунуть в рот как можно глубже, — сказала я, — от большинства ядов помогает. Мне брат Саймон дал свиток с описанием.
— Покажи, — тут же сказал он.
Я дала ему записи.
— Это чудесные лекарства, — проговорил Ричард, — а что здесь?
— С этими зельями надо быть очень осторожным, — сказала я, — вот это веритассерум. Три капли на кубок воды — и твой собеседник не солжет и ответит на все вопросы. А это зелье болтливости, действует не так явно, тебе просто вывалят все тайны и секреты, если будешь задавать правильные вопросы. А вот это наоборот, защитит тебя от таких зелий.
Дикон рассмотрел флаконы.
— Ты даешь мне такую вещь? — проговорил он.
— Я тебе доверяю, — сказала я, — твоей чести. Ты не используешь их во зло.
Они кивнул.
— Пусть будет у тебя, — сказал он, — я тебе тоже доверяю.
А ведь я не давала ему никакой клятвы. У меня сердце замирало каждый раз, когда я сталкивалась с его абсолютным доверием и верой в людей. Господи! Именно это стоило ему жизни.
Я убрала флаконы.
— Хорошо, но ты знаешь, где они лежат.
Послышались голоса.
— Милорд! Там какого-то типа притащили. Свалился в реку, говорят. Колено раздроблено.
— Это уже ко мне, — заметила я, — только надо найти место, где его лечить. И, похоже, мне инструмент понадобится.
— Что случилось? — строго спросил Ричард.
— Да, говорят, к городу подошел. Бургундцы его с моста спихнули.
— Драки не было?
— Союзнички! — проворчала я, собирая свою сумку и набрасывая накидку, чтобы не промокнуть.
Но это был плохой сигнал, как бы не начались стычки. Это может очень плохо закончиться.
Бедолагу положили под навесом, он жалобно стонал.
— Свет нужен, — сказала я, — уже темнеет. Факелы сюда и сюда. И не толпитесь.
Солдат растолкал невысокий толстячок тоже с сумкой.
— А чего не к нам? — спросил он. — Раненых к нам.
— Пусть леди посмотрит, — отрезал Сайкс, — а потом к вам. Вам лишь бы резать.
Совсем молодой парнишка закатил глаза.
— Разрежьте штанину! — приказала я.
Послышался тихий свист. Да уж, всмятку.
— Прощайся с ногой, приятель! — пробормотал хирург.
— У тебя полотно для перевязки есть? — спросила я. — Давай сюда! Воды принесите! Ну, как тебя зовут?
— Пит, — ответил за пострадавшего один из солдат, — он из Корнуолла. Не очень понятно говорит.
— Молись, Пит из Корнуолла, — строго сказала я, — молись Пресвятой Деве, чтобы ногу тебе отрезать не пришлось. А теперь ложечку этого. Оп!
Он покорно выпил обезболивающее. Я отмыла его колено от крови и грязи, обработала ссадины и приступила к работе.
— Чего это она? — спросил шепотом хирург.
— Не видишь, лечит! — отрезал Сайкс. — Не мешайся!
Под моими пальцами осколки костей вставали на место. Пит затих и только с ужасом смотрел на меня.
— Я кому сказала молиться! — напомнила ему я. — Без Божьей помощи ничего не выйдет!
Он вздрогнул и испуганно затараторил, начав с Pater Noster.
Наконец, все было кончено. Я замотала коленку и влила в пострадавшего несколько глотков сильно разведенного костероста.
— Благодарю тебя, Господи, за милость твою! — перекрестилась я. — Все, Пит, полежать, конечно, придется, но потом будешь как новенький.
Хирург не удержался и пощупал колено. Действовал осторожно, ничего не повредил.
— Своими бы глазами не видел, — пробормотал он, — в жизни бы не поверил.
— А то! — приосанился Сайкс. — Это наша леди. Из Йоркшира.
— Везет вам, северяне! — проворчал кто-то.
Как оказалось, вокруг уже собралась толпа. Я направилась к палатке.
— А я думал, она при герцоге, — слышались голоса, — а она вона как!
— Так герцог не дурак. И лечит, и это самое.
— Ты язык-то придержи, а то неровен час…
— О как! Леди, а простого парня пожалела. Нам бы такую.
Мне стало смешно, хотя слухи могли быть и опасными, но я не собиралась отказывать в помощи.
— Что там? — спросил Дикон.
— Скоро поправится, — ответила я, — все в порядке. Разве что слухи по лагерю пойдут, и на меня все пялиться будут.
— На тебя и так пялятся, — ответил он, — все, кому не лень.
— Ты думаешь, что я неприлично себя веду? — насторожилась я.
— Нет, — ответил он, — просто мне это не нравится.