— По голени, — ответила я.
— Точно, — хохотнул он, — по прочим местам можно и потом.
— Как-то там наши? — вздохнула я. — Душа не на месте. Не влипли бы.
Он вздохнул.
— Вся надежда на Басти и Люциуса.
Наши маги нагнали нас уже у Кале.
— Ничего не понимаю, — отчитывался Люциус, — никто ничего не знает. С Фламелем встретились — тот еще жук, но заинтересовался и пообещал помочь. Ему такие вещи тоже не нравятся, и он понимает, насколько это опасно.
— Значит, наш враг в Англии, — проговорила я, — с одной стороны легче, а вот с другой…
— Вы ничего не нашли? — уточнил внимательно слушающий Дикон.
— Мы убедились, что далеко искать не надо, милорд, — ответил Люциус, — это тоже результат.
Началась переправа обратно в Дувр. Мы жили в том же доме, и я спросила у хозяев, где можно купить подарки для друзей и родни. Из дома меня не выпустили, покупал Люциус. Ну, на его вкус можно положиться, он и чернослив не забыл.
За укладыванием в сундук кружев меня застал Дикон.
— Это для меня и моих дам, — сказала я, — не волнуйся, я никуда не ходила, все купил Люциус. У меня есть деньги.
Он фыркнул и швырнул на стол кошелек.
— Закажи, что хочешь, тебе доставят.
Вот не умею я на халяву… И в прошлой жизни от этого страдала, и в этой мучаюсь. Как только некоторые умудряются устраиваться? А я постоянно прокалываюсь.
Заказала шелк и еще кружев, тут они были потрясающие.
Чувство постоянной опасности отступило только в Дувре. Демобилизация. Армия расходилась по домам.
— А Мэри от счастья слезы льет. Как лютня душа ее поет! — печатали шаг херефордширцы.
— Кап-кап-как, — слышалось со стороны лучников из Уэльса.
— Еще любил он женщин и знал у них успех. Победами увенчан, он жил счастливей всех! — выводили артиллеристы.
— Так жизнь проходит день за днем в торфянике глухом! — пел довольный жизнью Драко.
— Прощайте, леди из Йоркшира! — то и дело махали рукой мне.
Уж не знаю, как на это реагировал Дикон, но цветы ободрали вокруг всех дорог на несколько ярдов. Я вся была осыпана лепестками. Да, знатной даме простые парни дарить свои букеты не осмелились бы, но ведь я лечила их, отпаивала после пьянки. Я была своя.
И, честно говоря, эта компания мне нравилась намного больше, чем королевский серпентарий.
До Миддлхэма и Мортленда оставалось всего нечего.
— Ты едешь в Миддлхэм, — заявил Дикон.
Я тяжело вздохнула.
— Послушай, — сказала я, — зачем тебе это надо? Я все равно буду лечить, а это значит, что будут тащить больных со всей округи. И свои занятия не брошу. Тебе так лень сесть в седло и проехать пару миль?
— Так будет лучше, — отрезал он.
Интересно, для кого?
Черт появился, когда Дикон спал.
— Не бойся, не услышит, — хмыкнул рогатый, — все под контролем. Ну, ты и овца!
— На себя посмотри! — обозлилась я.
— А за козла ответишь! — погрозили меня когтистым пальцем. — Поперлась на войну.
— Зато от Мортона избавились, — сказала я, — минус один.
— Минус еще один, — оскалился черт, — королю надоели попытки леди Стенли вытащить своего сыночка из монастыря, и он, отправляясь в поход, решил проблему радикально: придушили по-тихому. Так что все-таки он мертв, хотя ты лично его и не убивала. Я же говорил, что есть и более изящные решения.
— Чего тогда обзываешься? — спросила я.
— Овца и есть. Показала себя во всей красе: и в быту ты неприхотлива, и утешить можешь, и понять, и принять, и слабость его видела, и дала ему возможность себя защитником почувствовать. Все, дорогуша, влипла с треском. Скажи спасибо, что на цепь не посадит.
Я зависла. Вот, блин…
— И про дорогую Энн не забывай, — напомнил черт.
— Энн пила зелья? — спросила я. — Ей теперь лучше, и она начнет настраивать Дикона против меня?
— Наоборот! Вот какая же ты глупая баба, сил моих на тебя нет. Еще в Йорке все было ясно, а ты все ушами прохлопала. Энн — отличная герцогиня, она прошла всю эту школу и отлично умеет управляться с огромным хозяйством и двором, ну и выполнять представительские функции. Но у нее действительно слабое здоровье. Этот хмырь, что сейчас рядом с тобой дрыхнет, заботливый и внимательный. Идеальный муж. Почти, ибо он — здоровый мужик с определенными потребностями. А Энн не только слаба здоровьем, но и очень тяжело переносила беременность. Ее вообще эта сторона супружеской жизни не сильно интересует. А ты не только в ее дела и кошелек не лезешь, но и готова даже в военных походах участвовать.
— Лучше в военных походах участвовать, чем с этим хозяйством управляться, — проворчала я, понимая, куда он клонит, — вот где каторга.