— Старая Агнесс? — переспросил конюх. — Она же ведьма…
Я замотала головой.
— Она всегда молилась и осеняла себя крестом, прежде чем лечить.
— Да, — сказал отец Джон, — все знают, что ведьмы не переносят Святого Креста и молитвы. Покажи свои умения, дочь моя.
Испуганный мальчишка безропотно снял куртку и нижнюю рубаху. Конюх присвистнул. Да, пацану серьезно досталось.
Я прочитала Ave Maria, перекрестилась и бережно прикоснулась к поврежденному плечу. Парень дернулся, но промолчал. А я настроилась на него. Да, все как и обещали. Я отчетливо чувствовала, что не так с его плечом, и что именно мне нужно сделать. И понимала, что сил у меня хватит. Тут не сила требовалась.
Под моими пальцами кость мягко вернулась на место. Даже щелчка не было. Мальчишка ойкнул и повел плечом, а потом уставился на меня, раскрыв рот.
— О, и опухоль спадает! — ткнул пальцем конюх. — Джек, ты как? Больно?
— Не-а, — шмыгнул носом обалдевший мальчишка, — совсем даже не болит. Вот ни капельки. Спасибо, мистрис!
— Возблагодарим Господа за дары Его! — строго проговорил отец Джон.
И мы послушно возблагодарили. Возможные обвинения в колдовстве были серьезной угрозой.
— Мистрис Барбара, — с чувством проговорил конюх, — спасибо! Можно того… ежели чего? А то пацаны часто калечатся. Лошади — дело такое.
— Конечно, — кивнула я, — зовите. Раз уж так получилось, то я буду помогать.
Кажется, припашут меня по полной программе, но иначе до принца мне не добраться. Да и вообще, мое положение улучшится. А, все равно деваться некуда.
По дороге из конюшни мне прочли лекцию на тему христианского смирения. Я смиренно кивала. Конечно-конечно, я не должна задирать нос и гордиться тем, что Господь осенил меня своей милостью, ведь все возгордившиеся плохо кончали. И вообще, гордыня есть первый из смертных грехов.
Вообще-то у нас тут этих грешников ползамка, минимум. И неплохо себя чувствуют. Но об этом говорить не стоило.
И понеслось. Опытным путем было установлено, что моя епархия — кости и суставы. Первым благородным пациентом оказался тот самый Ловелл, умудрившийся подвернуть ногу. Покрутив ступней, будущий виконт поблагодарил и расщедрился на пенни. Пенни почти тут же изъял Снейп. Импресарио, блин. Так и до сутенерства недалеко, между прочим. Граф поглядывал на меня с интересом, похоже, из разряда лишнего рта и возможного капитала я плавно перемещалась в категорию ценного имущества. Графиня качала головой. С принцем пока все было глухо.
Снейп на вопросы об успехах только отмахивался. Гарри Поттер или кто-нибудь другой не появлялся. Хнык…
Меня вызвали с занятий с леди Моффат.
— Тут это, — сказала служанка, сделав неловкий реверанс, — мистрис Барбару спрашивают. Просят во двор.
Я перевела вопросительный взгляд на леди Моффат.
— Что случилось? — спросила та.
— Привезли кого-то, — ответила служанка, — из деревни. Брат Саймон зовет.
— Тебе уже крестьян привозят, — насмешливо проговорила Изабель.
Ее, как и других, заинтересовали мои способности. Очень может быть, она немного завидовала, но явно не моей богатой клиентуре. Одно дело — врачевать благородных рыцарей небрежным наложением холеных ручек, вправлять выбитые пальцы на ногах псарям и конюхам — совсем другое.
— Крестьянам тоже больно, — вздохнула я.
— Идите, мистрис Барбара, — кивнула леди Моффат, — я приберу вашу вышивку.
— Благодарю вас, леди, — ответила я, — увидимся позже.
— Что там, Мэри? — спросила я.
— Говорят, Джон Кузнец от быка не увернулся, — сказала служанка, — тот по нему и прошел. Быка на случку привели.
Ого, бык — это серьезно, тут действительно молиться станешь. Таких серьезных пациентов у меня еще не было. Как бы не сплоховать…
Несчастный мужик лежал в телеге и тихонько стонал. Рядом стояла испуганная женщина. Она то пыталась поправить сено и одеяло, которым был накрыт пострадавший, то обтирала его потное лицо с заострившимися чертами. Парнишка лет четырнадцати переминался с ноги на ногу и мусолил в руках поводья.
— Не жилец, — сплюнул конюх.
— Надейтесь на Господа! — строго взглянул на него Снейп.
Я перекрестилась и откинула одеяло.
— Что с ним?
— Спина, миледи, — пробормотала жена несчастного, — низа совсем не чувствует. Шевелиться не может.
Позвоночник…
— Я не миледи, — пробормотала я, понимая, что это настоящий экзамен. — Пусть принесут доску, его нужно уложить на ровное. И осторожно, старайтесь, чтобы спину не беспокоить. Кладите на живот, а голову чуть на бок. И рубаху снимите.